Борис Годунов

Советские учёные С. Б. Веселовский, В. Б. Кобрин, Р. Г. Скрынников опровергли утверждения о том, что род Годуновых якобы происходил от татарского мурзы Чета. Эта родословная легенда получила распространение не ранее последней четверти XVI века. В частных родословцах говорилось, что Чет приехал на Русь примерно в 1330 году, принял крещение под именем Захарий и основал костромской Ипатьевский монастырь. Учёные обнаружили в легенде серьёзные хронологические, генеалогические и общеисторические нестыковки^[10][11].

История России
Древнейший период Нижний палеолит Средний палеолит Свидерская культура Культура ямочно-гребенчатой керамики Ямная культура, Культура боевых топоров, Фатьяновская культура Андроновская культура, Срубная культура Киммерийцы, Скифы, Сарматы, Днепро-двинская культура, Дьяковская культура, Городецкая культура Боспорское царство (V век до н. э. ― VI век н. э.), Херсонес Таврический (V век до н. э. ― XIII век н. э.) Тюркский каганат (VI век н. э.), Хазарский каганат (VII―IX век н. э.) Восточные славяне (с VI век н. э.)
Древнерусское государство (IX—XIII века) Призвание варягов/руси Полюдье Крещение Руси Печенеги (IX―XI века) Половцы (XI―XIII века) Любечский съезд Лествичное право наследования
Удельная Русь (XII—XVI века) Великое княжество Владимирское (XII—XIV века) Новгородская республика (XII—XV века) Великое княжество Московское (XIII—XV века) Великое княжество Тверское (XIII—XIV века) Великое княжество Литовское (XIII—XVI века)
Золотая Орда (XIII—XV века) и её наследники Большая Орда (XV век) Сибирское ханство (XV—XVI века) Казанское ханство (XV—XVI века) Астраханское ханство (XVI век) Крымское ханство (XV—XVIII века) Ногайская Орда (XV—XVII века)
Генуэзские колонии (XIII—XV века) Каффа Чембало Воспоро
Русское государство (1480—1721) Складывание самодержавия Складывание крепостного права Опричнина Ивана Грозного Освоение Сибири Смутное время Земские соборы Раскол Русской церкви Воссоединение Украины с Россией Восстание Степана Разина Реформы Петра I
Российская империя (1721—1917) Эпоха дворцовых переворотов Губернская, секуляризационная реформы Екатерины II Восстание Емельяна Пугачёва Присоединение Крыма Разделы Речи Посполитой Реформы Александра I Отечественная война 1812 года Заграничный поход русской армии Военные поселения Восстание декабристов Теория официальной народности, славянофилы и западники Крымская война Отмена крепостного права и другие реформы Александра II Народничество и революционный терроризм Кавказская война Контрреформы Александра III Русско-японская война 1904—1905 годов Революция 1905—1907 годов Столыпинская аграрная реформа
Первая мировая война, революции и Гражданская война Временное правительство Двоевластие Первые декреты Советской власти Военный коммунизм
СССР в довоенный период (1922—1941) Новая экономическая политика Складывание партийной номенклатуры Политика коренизации Внутрипартийная борьба Индустриализация Коллективизация Культ личности и репрессии Пакт Молотова — Риббентропа
Великая Отечественная война (1941—1945) Эвакуация Оккупация Партизанское и подпольное движения Коллаборационизм Депортации народов
СССР в послевоенный период (1945—1991) Создание атомной бомбы Десталинизация Создание совнархозов Карибский кризис Косыгинская реформа Эпоха застоя Диссидентское движение Афганская война Чернобыльская катастрофа Перестройка Парад суверенитетов Августовский путч 1991 года Беловежские соглашения
Российская Федерация (с 1991 года) «Шоковая терапия» Политический кризис 1993 года Первая чеченская война Приватизация Дефолт 1998 года Вторая чеченская война Приоритетные национальные проекты Конфликт в Южной Осетии 2008 года Экономический кризис 2009 года Майские указы 2012 года Сочинская Олимпиада 2014 года Присоединение Крыма к Российской Федерации Операция в Сирии Повышение пенсионного возраста Пандемия коронавируса Поправки к Конституции Специальная военная операция на Украине
Наименования Правители Войны Хронология

В то же время монастырские синодики подтверждают существование некоего Захария, сыном которого был крупный костромской вотчинник Александр Зерно (убит около 1304 года). Сын Александра — боярин Дмитрий Зерно — поступил на службу к великому московскому князю Ивану Даниловичу Калите. Поэтому именно с него начинал род Годуновых Государев родословец^[12]. Таким образом Годуновы и Сабуровы относились к древнейшим московским боярским родам^[13].

Сыновья Дмитрия Александровича Зерно — Иван Красный, Константин Шея и Дмитрий — также были московскими боярами. У Ивана были сыновья — боярин Фёдор Сабур (отсюда фамилия Сабуровы), Данила Подольский и Иван Годун (отсюда фамилия Годуновы)^[14]. Константин Дмитриевич сыновей не имел. Сын Дмитрия Дмитриевича — Андрей Глаз — оказался родоначальником дворянского рода Вельяминовых-Зерновых^[15].

В дальнейшем старшая ветвь рода — Сабуровы — процветала вплоть до времени Ивана IV. Младшие ветви — Годуновы и Вельяминовы — захирели. В частности, Годуновы перестали получать придворные чины, превратившись в рядовых вяземских помещиков^[16].

Род Годуновых на протяжении более 300 лет был тесно связан с костромским Ипатьевским монастырём, где находилась их фамильная усыпальница^[17].

У Ивана Ивановича Годуна были сын Григорий и внук Иван — дед Б. Ф. Годунова.

Отцом будущего царя Бориса Годунова стал Фёдор Иванович Годунов по прозвищу Кривой. Помимо поместий под Вязьмой, в середине XVI века он совместно со своим братом Дмитрием владел небольшой вотчиной в Костроме^[18].

Б. Ф. Годунов родился незадолго до Казанского похода 1552 года. Г. Тектандер в «Путешествии в Персию через Московию» указывает, что царь Борис отмечал свой последний день рождения 2 августа 1604 года по старому стилю. Таким образом, дата рождения царя — 2 (12) августа 1552 года, ровно за два месяца до взятия Казани^[3].

Российские исследователи А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский доказательно опровергли существовавшие в историографии утверждения о том, что Б. Ф. Годунов якобы также имел мирские имена Иаков, Феодот и/или Богдан^[19].

Ф. И. Годунов умер около 1559 года. По одним данным, мать Бориса — Стефанида Ивановна (в иночестве Снандулия) — скончалась тогда же, по другим — в 1576 году^[20].

После смерти отца юного Бориса и его сестру Ирину (родилась ок. 1557 года) принял в свою семью их дядя — помещик Дмитрий Иванович Годунов. В 1567 году Кострома и Вязьма, где находились вотчины Д. И. Годунова, были взяты в опричнину. Сам Д. И. Годунов, в том же году зачисленный в опричный корпус, с сентября 1567 года был постельничим в литовском походе^[21]. Войдя в состав опричнины, дворянин не только не потерял свои владения, но и получил возможность покупать земли выселенных помещиков и вотчинников^[22]. В 1571 году Д. И. Годунов был пожалован в Боярскую думу в чине постельничего^[23]; он отвечал за дворцовую охрану царя Ивана IV в ночное время и ночевал с царём «в одном покое». Благодаря близости к монарху Д. И. Годунов вскоре превратился в одного из влиятельнейших людей Русского царства — и немало поспособствовал возвышению своего племянника^[24].

Д. И. Годунов привёз племянников в Кремлёвский дворец^[25]. Как подсчитал российский историк В. Н. Козляков, Ирина Годунова примерно с 1564 года воспитывалась в царских палатах^[26]. В 1567 году Борис Годунов был принят в опричный двор в чине стряпчего^[21]. В том же году он участвовал в Литовском походе в должности царского рынды «у рогатины»^[27].

Старший брат Бориса — Василий Фёдорович Годунов — летом 1571 года был рындой у царевича. Вскоре он умер от морового поветрия^[21].

Постельничий Д. И. Годунов заключил политический союз с Г. Л. Скуратовым-Бельским (Малютой Скуратовым), который не позднее октября 1571 года выдал свою дочь Марию за Бориса Годунова^[28].

На свадьбе царя Ивана IV с М. В. Собакиной 28 октября (7 ноября) 1571 года Г. Л. Скуратов-Бельский и Б. Ф. Годунов были дружками невесты, а их жены — свахами^[29].

В 1571 Б. Ф. Годунов — стольник и рында «с другим саадаком» при царевиче Иване Ивановиче^[21].

В 1572 году царь Иван IV объявил об упразднении опричнины, запретив упоминать при нём даже само это слово. Однако разделение государственного аппарата управления на две части фактически сохранялось^[30].

В конце 1572 — начале 1573 года Б. Ф. Годунов по-прежнему находился в свите царевича и в чине рынды «с копьём» участвовал в походе на шведскую крепость Пайде, во время штурма которой был убит Г. Л. Скуратов-Бельский^[27].

Положение Б. Ф. Годунова ещё больше укрепилось благодаря браку его сестры Ирины с царевичем Фёдором Ивановичем в 1575 году^[31]. На свадьбе Ивана IV с А. Г. Васильчиковой в 1575 году Б. Ф. Годунов был дружкой царя. В знак особой чести правитель позвал Б. Ф. Годунова и Б. Я. Бельского «в мыльне с царём мыться»^[32].

В 1575—1576 годы Иван IV фиктивно передал трон наречённому царю Симеону Бекбулатовичу, создав собственный Особый двор. В этот новый «удел», фактически продолжавший порядки опричнины, вошёл весь клан Годуновых. Б. Ф. Годунову досталась старицкая вотчина прежнего руководителя опричнины князя Б. Д. Тулупова, казнённого в 1575 году. Впрочем, новый царский приближённый поспешил отдать этот земельный участок в виде вклада в монастырь^[33].

В 1577 году Б. Ф. Годунов уже значился кравчим — то есть наиболее доверенным придворным, который пробовал царские еду и питьё, оберегая правителя от яда. В 1578 году Б. Ф. Годунов получил чин боярина^[9]. Однако в Ливонском походе Ивана IV 1577 года ни Б. Ф. Годунов, ни Д. И. Годунов не участвовали. С лета 1577 года они находились при царевиче Фёдоре Ивановиче в Новгороде^[34].

Кравчий Б. Ф. Годунов упомянут в росписи царского полка, который во главе с Иваном IV в декабре 1578 года отправился в новый поход «на Немецкую и на Литовскую земли». Неудачная кампания обернулась для Русского царства потерей Полоцка в 1579 году^[35]. В 1580 году на свадьбе Ивана IV с М. Ф. Нагой Б. Ф. Годунов занимал место дружки у царицы; его жена Мария Григорьевна была царицыной свахой. С места царского дружки Б. Ф. Годунова оттеснил князь В. И. Шуйский, которого Иван IV приблизил впервые^[36].

После этого и до самой смерти Ивана IV имя Б. Ф. Годунова практически не встречается в документах. Советский историк А. А. Зимин предположил, что в это время опытный царедворец предпочёл «держаться в тени» либо же царь охладел к нему^[37]. Российский историк В. Н. Козляков полагал, что Б. Ф. Годунов, назначенный опекуном царевича Фёдора Ивановича (ставшего наследником престола после гибели в 1581 году старшего брата — Ивана Ивановича, убитого царём), находился рядом с царевичем, которого Иван IV прятал от иностранных послов^[38].

«Митрополит перед кончиною Иоанна Грозного посвящает его в схиму». Картина П. И. Геллера, 1887 год

Не вполне ясна роль Б. Ф. Годунова в смерти Ивана IV. 18 (28) марта 1584 года царь, по свидетельству английского дипломата Дж. Горсея, был «удушен». Версии о заговоре противоречит информация о том, что перед смертью Иван IV успел постричься в монахи. Как бы то ни было, в этот момент рядом с царём находились Б. Я. Бельский и Б. Ф. Годунов. Именно они «объявили с крыльца» о кончине монарха^[39].

Царь Фёдор Иванович был неспособен управлять страной. В соответствии с завещанием Ивана IV при правителе был сформирован регентский совет^[b], в состав которого, помимо Б. Ф. Годунова, вошли глава земской Боярской думы князь И. Ф. Мстиславский, князь И. П. Шуйский и Н. Р. Захарьин-Юрьев^[c][40][41].

Поводом для первого столкновения придворных группировок стал местнический спор между родовитым казначеем П. И. Головиным и худородным экс-опричником Б. Я. Бельским на приёме у посла Речи Посполитой Льва Сапеги 2 (12) апреля 1584 года. На сторону Головина встали самые знатные роды — Мстиславские, Шуйские, Романовы, Шереметевы, Воротынские. За Б. Я. Бельского вступились представители фамилий, выдвинувшихся при Иване IV, — Годуновы, Трубецкие, Щелкаловы^[42]. Конфликт, поддержанный служилыми людьми и чернью, выплеснулся на московские улицы. Антигодуновское восстание возглавили уездные дворяне — Ляпуновы и Кикины. Угрожая обстрелять кремлёвский дворец из пушки, они потребовали выдать им Б. Я. Бельского. Чтобы не выпустить ситуацию из-под контроля, придворные партии пошли на компромисс. Б. Я. Бельский был отослан на воеводство в Нижний Новгород^[43].

31 мая (10 июня) 1584 года во время венчания Фёдора Ивановича на царство Б. Ф. Годунов на выходе из Успенского собора нёс перед царём державу и скипетр^[44]. В тот же день придворный был пожалован высшим чином конюшего^[d], званием ближнего великого боярина и должностью наместника Казанского и Астраханского царств. Конюшенный приказ считался самым престижным дворцовым учреждением. В качестве его главы Б. Ф. Годунов ведал боевыми конями, из которых до 10 тысяч голов содержались в окрестностях Москвы^[27]. Родственники Б. Ф. Годунова — Степан, Григорий и Иван Васильевичи Годуновы — получили боярство, причём Г. В. Годунов возглавил приказ Большого дворца, а И. В. Годунов — приказ Казанского и Нижегородского дворца^[45].

2 (12) июня 1584 года на приёме посла Речи Посполитой Льва Сапеги Б. Ф. Годунов стоял «у государева места выше рынд», в то время как остальные члены «регентского совета» «сидели в лавках поодаль»^[46]. По мнению историка В. Н. Козлякова, это свидетельствовало о том, что Б. Ф. Годунов уже тогда занимал место первого царского советника^[47].

Хотя сам Б. Ф. Годунов принадлежал пусть и к старомосковскому, но относительно незнатному роду, поднявшемуся в значительной степени благодаря милостям Ивана IV, он предпочёл примкнуть к «аристократической» придворной партии, которая стремилась восстановить прежний порядок и выступала против разделения страны на «двор» и «земщину». Сама реставрация чина конюшего указывала на это, поскольку предыдущий конюший — И. П. Фёдоров, убитый Иваном IV в сентябре 1568 года, — был одним из руководителей земской думы^[48].

Б. Ф. Годунов поддержал устранение от власти Нагих — родственников царевича Дмитрия. В мае 1584 года, за неделю до венчания Фёдора Ивановича на царство, царевич, его мать М. Ф. Нагая, её отец и братья были отправлены в почётную ссылку в Углич^[41]. Другие представители рода Нагих оказались на воеводстве в «казанских городах». Обошлось без казней, что и в дальнейшем было характерно для политики Б. Ф. Годунова^[49].

На фоне борьбы с княжескими кланами Мстиславских и Шуйских произошло сближение Романовых и Годуновых. Летом 1854 года тяжело заболел один из соперников Б. Ф. Годунова — боярин Н. Р. Захарьин-Юрьев. Советский и российский историк А. П. Павлов писал о «завещательном союзе дружбы»: уходя от дел, глава клана Романовых поручил заботу о своих молодых сыновьях Б. Ф. Годунову. Н. Р. Захарьин-Юрьев умер 23 апреля (3 мая) 1586 года^[50]. До этого дня его старший сын Ф. Н. Романов стал боярином, а ещё один сын — А. Н. Романов — кравчим. Б. Ф. Годунов держал слово в отношении Романовых до 1600 года, несмотря на кардинально менявшиеся обстоятельства^[51].

В декабре 1584 года Боярская дума по итогам проверки отстранила казначея П. И. Головина (сторонника клана Шуйских) от должности из-за масштабной растраты. П. И. Головин был приговорён к смертной казни, в последний момент заменённой на ссылку в Арзамас, где он в следующем году скончался. Б. Ф. Годунов отдал имущество опального казначея в виде вклада в Симонов монастырь^[52]. Казну возглавили сторонники Б. Ф. Годунова — И. В. Траханиотов и думный дворянин Д. И. Черемисинов^[45].

В июле 1585 года глава Боярской думы князь И. Ф. Мстиславский удалился из Москвы, а затем постригся в монахи Кирилло-Белозерского монастыря; по версии противников Б. Ф. Годунова, его оппонент сделал это по принуждению^[53][54].

В августе 1586 года митрополит Московский Дионисий вместе с князем И. П. Шуйским и другими противниками Б. Ф. Годунова подали царю Фёдору Ивановичу коллективную челобитную, призывая развестись с бесплодной женой — сестрой Бориса. Однако царь отказался расстаться с супругой. Годуновы и Романовы нанесли ответный удар: Шуйские, и в первую очередь герой обороны Пскова князь И. П. Шуйский, попали в опалу — их обвинили в контактах с представителями Речи Посполитой, стремлении чуть ли не организовать унию под эгидой польского короля и в подстрекательстве к бунту московских торговых и посадских людей^[e]. Князь И. П. Шуйский был сослан в родовое суздальское село Лопатничи^[56][57].

Парадоксальным образом Б. Ф. Годунов вскоре сам поддержал идею об унии Русского царства и Речи Посполитой. После скоропостижной смерти польского короля Стефана Батория в декабре 1586 года московские послы предложили шляхте кандидатуру царя Фёдора Ивановича на польский трон. Но отстранение от власти Шуйских, имевших налаженные связи с аристократией Великого княжества Литовского, сыграло против Русского царства. На элекционном сейме 1587 года королём был выбран Сигизмунд III, ставший опаснейшим внешним врагом Москвы в годы Смуты.

В октябре 1586 года Б. Ф. Годунов добился смещения митрополита Дионисия с кафедры и ссылки в новгородский Хутынский монастырь — по надуманному обвинению в незаконной (в обход Боярской думы) дипломатической переписке с братом австрийского императора эрцгерцогом Максимилианом^[58][59].

Во многом усилиями Б. Ф. Годунова за первые два года царствования Фёдора Ивановича почти все худородные стольники, стряпчие и жильцы, входившие в «особый двор» Ивана IV, лишились столичных чинов и оказались в рядах выборных дворян или провинциальных детей боярских^[60].

Устранив всех конкурентов, Б. Ф. Годунов к концу 1586 — началу 1587 года стал фактическим правителем Русского царства^[61][62]. Не позднее декабря 1686 года Б. Ф. Годунов получил чин первого дворового воеводы, который командовал личной гвардией царя — элитным отрядом из представителей московских дворовых чинов и выборных городовых дворян^[63].

К 1589 году Боярская дума предоставила Б. Ф. Годунову право вести самостоятельные дипломатические сношения^[64]. При живом царе он официально именовался «правителем» и «милостивцем великим», который «радеет» о всём государстве. Английский дипломат Дж. Горсей даже называл его «лордом-протектором». Как отмечал историк А. П. Павлов, объём полномочий Б. Ф. Годунова не имел прецедентов в предшествующей истории Русского государства^[65].

Главным соперником Б. Ф. Годунова в 1590-х годах оказался клан бояр Романовых, который ранее помог ему победить других оппонентов при дворе. Царь Фёдор Иванович был кровным родственником Романовых. Несмотря на всё своё могущество, Б. Ф. Годунов при жизни монарха не мог открыто лишить их ключевых чинов в Боярской думе. Не исключено, что свою роль играло и обещание, данное Н. Р. Захарьину-Юрьеву. В то же время Романовы не решались бросить открытый вызов фактическому правителю Русского царства. Но они не стеснялись пользоваться благосклонностью царя в местнических спорах с представителями других родов. Тем самым Романовы восстановили против себя многих членов Боярской думы^[66].

К середине 1590-х годов Б. Ф. Годунов стал самым крупным (после царя) земельным собственником и богатейшим человеком страны. Как утверждал Дж. Флетчер в сочинении «О государстве Русском», доход правителя со всех кормлений, вотчин и поместий достигал 93,7 тысячи рублей в год^[f][67].

Б. Ф. Годунову досталась страна, которая находилась в глубоком экономическом кризисе. Он был вызван опричниной и резким ростом налогов, связанных с многолетней Ливонской войной^[68].

Одни крестьяне бросали свои хозяйства и бежали на южные и восточные окраины государства (где действовали налоговые льготы), другие — максимально сокращали размеры пахотной земли, которая облагалась податями. Это наносило экономический урон дворянам-землевладельцам, взимавшим оброк с тех же участков^[69].

Пытаясь хотя бы сохранить доходы на прежнем уровне, дворяне переводили своих крестьян с оброка на барщину. В ответ земледельцы, используя право крестьянских переходов, стали массово уходить во владения церкви и бояр, которые предлагали более выгодные условия. Главная военная сила царства — дворянское ополчение — оказалась под угрозой разорения^[69].

Правительство Б. Ф. Годунова во второй половине 1580-х — первой половине 1590-х годов провело писцовые описания в большинстве уездов, что позволило установить для хозяйств соответствующие, относительно справедливые нормы обложения. Одновременно беглые черносошные крестьяне возвращались в тягло. С одной стороны, это привело к некоторому улучшению социально-экономической ситуации в стране к концу 1590-х годов.

С другой стороны, власти воспользовались переписями как предлогом продлить запрет на переходы крестьян от одного землевладельца к другому. Впервые эта мера (так называемые «заповедные лета») была введена царём Иваном IV Васильевичем в 1581 году на наиболее пострадавших территориях^[70]. Б. Ф. Годунов распространил ограничения на земли, где проводились писцовые описания. Считалось, что «заповедные годы» — временная мера, которая должна была действовать до завершения работы писцовых комиссий. Однако около 1592 года, когда это произошло, запрет на крестьянские переходы распространился на всю территорию Русского царства, став важнейшей вехой в формировании крепостного права^[8]. Писцовые же книги, которые в фискальных интересах фиксировали местонахождение крестьян в тех или иных поместьях и вотчинах^[70], впоследствии послужили юридическим основанием для закрепощения.

Впрочем, царский указ 1592 года о продлении заповедных лет до сих пор не обнаружен. А сама дата получена на основании указа от 24 ноября (4 декабря) 1597 года. Он устанавливал так называемые «урочные лета» — пятилетний срок сыска и возвращения крестьян, бежавших от помещиков и вотчинников^[71][72].

Уложение о холопстве, принятое 1 (11) февраля 1597 года, предписывало перевести всех добровольных холопов, прослуживших господину не менее полугода, на положение кабальных холопов. Последние же не могли уйти от господина до его смерти, даже если они погасили долг. На практике владельцы холопов могли не оформлять на них служилые кабалы. К тому же группа вольных холопов постоянно пополнялась за счёт свободных людей, которые шли на службу к боярам и князьям^[73].

Чтобы дополнительно поддержать помещиков, правительство Б. Ф. Годунова указом 1594 года освободило барскую запашку от налогов. Были отменены податные льготы для многих крупных землевладельцев. Именно на их землях в первую очередь искали беглых помещичьих и черносошных крестьян, чтобы вернуть их небогатым помещикам^[9].

Правительство Б. Ф. Годунова заботилось о развитии внешней торговли. Основным торговым путём оставалась Волга. Кроме того, посредником в транзитной торговле выступало Крымское ханство. Появилось и относительно новое направление — связи через Архангельск и Колу с Англией, Республикой Соединённых провинций и Францией. К концу XVI века финансовые возможности Русского государства возросли^[74].

Правительство Б. Ф. Годунова упорядочило нормы службы в дворянском ополчении. Происходила массовая раздача новых поместий. В 1591 и 1598 годы значительная часть служилых людей по отечеству получила жалованье. Всё это привело к временному росту боеспособности дворянского ополчения^[75].

Выросла численность наёмников-иностранцев. Проводился набор новых стрельцов, пушкарей, затинщиков и служилых казаков — особенно в гарнизоны крепостей Сибири, Поволжья, южных и западных окраин государства^[76].

Правительство уделяло значительное внимание расширению парка крепостной, осадной и полевой артиллерии^[76].

Запрет на крестьянские переходы, подтверждённый в 1597 году, распространялся и на посадское население. Масштабное укрепление городов, которое происходило в годы правления Б. Ф. Годунова, сопровождалось принудительным возвращением в посадское тягло людей, ранее поселившихся в частновладельческих (так называемых белых) или церковных слободах. Многие из этих слобод также становились «чёрными» (то есть начинали платить подати государству, а не вотчинникам или церкви). С увеличением числа плательщиков размер тягла с отдельно взятого горожанина уменьшился, что позволило облегчить положение городских низов^[9].

«На сторожевой границе Московского государства». Картина С. В. Иванова, 1907 год.

С другой стороны, правительство Б. Ф. Годунова использовало массовое бегство крестьян на южные и восточные окраины для освоения этих территорий. В нижнем течении Волги были основаны Самара (1586), Царицын (1589), Саратов (1590). В так называемом Диком поле появились крепости Воронеж (1585), Ливны (1586), возрождена крепость Курск (1586). В 1590-х годах, воспользовавшись уходом крымских татар на войну с Габсбургами, Русское царство перенесло засечные черты далеко на юг. Был восстановлен город Елец (1592), построена крепость в Кромах (1595), основаны Оскол (1593), Белгород (1596) и Царёв-Борисов (1600)^[77]. Дворяне получали на осваиваемых землях поместья. Организовывались новые провинциальные дворянские корпорации. В регионы переводились многочисленные группы служилых людей «по прибору».

С 1585 года возобновилось продвижение Русского царства в Сибирь. Её покорение перестало быть частновладельческим делом купцов Строгановых, которые на время попали в опалу. Были основаны города Тюмень (1586), Тобольск (1587), Берёзов (1593), Сургут и Тара (1594), Обдорск (1595), Нарым (1598), Верхотурье (1598), Мангазея (1601), Томск (1604) и другие. Население для новых городов направлялось из городов Севера и Поморья, из Перми и Вятки^[78]. В Ирменском сражении в 1598 году был окончательно разгромлен хан Кучум и покорено Сибирское ханство^[79].

«Сигизмундов чертёж Москвы». Гравюра 1610 года. План столицы Русского царства, составленный поляками. План развёрнут на 90 градусов: север — справа, сверху — запад. Внешнее кольцо укреплений — Скородом.

Большой размах приобрело строительство оборонительных сооружений в уже существующих городах. Во второй половине 1580-х — начале 1590-х годов в Москве под руководством зодчего Фёдора Савельева по прозвищу Конь были возведены стены Белого города^[80]. В 1592 году в столице был построен Земляной город — земляной вал с деревянными стенами, прозванный Скородомом^[81].

В 1595—1602 годы по инициативе Б. Ф. Годунова и под руководством архитектора Фёдора Савельева была построена каменная Смоленская крепость — одна из мощнейших в Восточной Европе. Для выполнения этой задачи правитель приказал собрать каменщиков, кирпичников и горшечников со всего царства^[82].

Долгочёвская башня и участок стены Смоленской крепости. Фотография, 2015 год

В 1586 году по приказу царя Фёдора Ивановича мастер Андрей Чохов отлил Царь-пушку, установленную напротив входа в царские палаты^[83].

"Царь-пушка" на оригинальном лафете в 1810 году. Гравюра из британского издания 1813 года. Лафет был уничтожен во время Московского пожара 1812 года, после чего Царь-пушка была поставлена на колёса.

Ещё одним проектом Б. Ф. Годунова стала каменная крепость Борисов городок под Можайском^[9].

Новые крепости также были возведены на севере — в Архангельске (стратегически важный порт с выходом в Белое море)^[84], Кольском остроге, Соловецком Преображенском монастыре; в центре страны — в Сапожке, Шацке; в Поволжье — в Астрахани, Казани, Симбирске; на западе — в Брянске, Печорах^[76].

В 1584 году созванный при участии Б. Ф. Годунова церковный собор принял решение об отмене тарханов (освобождений от основных государственных податей) для вотчин крупнейших монастырей. Мера рассматривалась в качестве временной, однако впоследствии так и не была отменена. В то же время царское правительство в дальнейшем выдало некоторым обителям грамоты на податные льготы для отдельных владений^[9].

Собор 1584 года также подтвердил запрет для монастырей покупать земельные владения или принимать их в качестве вклада. Впрочем, это решение неоднократно нарушалось — в том числе самим царём Феодором Ивановичем. Тем не менее темпы роста церковного землевладения резко замедлились. Более того, часть монастырских земель стала передаваться в условное владение помещикам; взамен обители получали равноценные участки пустой земли, которые надо было осваивать^[9].

В 1586 году, после смещения митрополита Московского Дионисия, на его кафедру был поставлен близкий Б. Ф. Годунову Иов, который до конца остался верным сторонником правителя и его семьи^[9].

Б. Ф. Годунов вёл переговоры об учреждении патриаршества в Москве — в 1586 году с Антиохийским патриархом Иоакимом V, а затем с посетившим столицу Русского царства Константинопольским патриархом Иеремией II. Тот 26 января (5 февраля) 1589 года в Успенском соборе Кремля поставил первого патриарха Московского и Всея Руси. Им стал митрополит Иов. Это означало официальное признание независимого статуса Русской православной церкви. Более того, Иов получил статус вселенского патриарха. Притом Киевская митрополия осталась в юрисдикции Константинопольского патриархата^[7].

Грамота об учреждении Московской патриархии, 1589 год

Б. Ф. Годунов покровительствовал костромскому Ипатьевскому монастырю, где находилось родовое кладбище Годуновых. Там в частности были похоронены отец Бориса Ф. И. Годунов, мать Стефанида Ивановна (в иночестве Снандулия), брат Василий Фёдорович, дед Иван Григорьевич, прадед Григорий Иванович (в иночестве Герасим), прапрадед Иван Иванович Годун (основатель рода Годуновых). За счёт пожертвований Д. И. Годунова и Б. Ф. Годунова большинство деревянных зданий монастыря были заменены каменными^[85].

Б. Ф. Годунов финансировал строительство в своих владениях следующих храмов: Богоявленской церкви в с. Красное Костромского уезда, Троицких церквей в сёлах Хорошёво и Вязёмы под Москвой, Борисоглебской церкви в Борисовом городке (крупнейшего шатрового храма в русской истории)^[9].

Крест напрестольный, вложенный царём Борисом в 1598—1599 году в кремлёвский Чудов монастырь. Экспонат Музеев Московского Кремля

15 (25) мая 1591 года в Угличе погиб восьмилетний царевич Дмитрий — сын Ивана IV Васильевича от седьмой жены^[g]. Родственники Дмитрия — Нагие — немедленно обвинили Б. Ф. Годунова в организации убийства^[86]. Исполнителями предполагаемого преступления были названы сын и племянник дьяка М. Битяговского, который представлял московское правительство в Угличе. Во время вспыхнувшего восстания город на три дня перешёл под власть Нагих. Дьяк М. Битяговский, его родственники и слуги были убиты^[87].

Официальное расследование проводил боярин князь В. И. Шуйский. Стараясь угодить Б. Ф. Годунову, он счёл главной причиной гибели мальчика «небрежение Нагих». По версии следствия, царевич Дмитрий случайно заколол себя ножом, играя со сверстниками. Это могло произойти во время припадка «падучей» болезни (эпилепсии), которой, по слухам, страдал мальчик^[88].

М. Ф. Нагая была выслана в Никольскую Выксинскую пустынь, где была пострижена в монахини под именем Марфы^[89]. Её родственников отправили в ссылку^[87].

Князь В. И. Шуйский впоследствии дважды «менял показания», руководствуясь политической целесообразностью. В июне 1605 года, после торжественного въезда Лжедмитрия I в Москву, боярин заявил, что в Угличе в 1591 году на самом деле погиб другой мальчик^[90]. 3 (13) июня 1606 года, через два дня после венчания самого В. И. Шуйского на царство, царевич Дмитрий был канонизирован. Таким образом новоиспечённый царь надеялся воспрепятствовать появлению самозванцев, опасных уже для него самого^[91]. Причём В. И. Шуйский изложил третью версию гибели мальчика: в 1591 году царевич якобы не сам зарезал себя во время припадка эпилепсии, а был убит слугами Б. Ф. Годунова^[92].

Эта версия при первых царях из династии Романовых продолжала оставаться официозной. Она фигурирует в летописцах и публицистических сочинениях XVII века, откуда перешла в сочинения ведущих российских историков XVIII — начала ХХ века. Впрочем, часть учёных (М. П. Погодин, С. Ф. Платонов и другие) склонялись к версии о невиновности Б. Ф. Годунова. Того же мнения придерживались некоторые советские (Р. Г. Скрынников) и российские (В. Н. Козляков, А. Н. Боханов) специалисты. Российский исследователь Б. Н. Флоря признавал, что имеющихся фактов недостаточно для аргументированного заключения по Угличскому делу^[9].

Став фактическим правителем Русского царства, Б. Ф. Годунов ликвидировал остатки разделения территории страны, государева двора и приказов на две части (опричнину и земщину). Он постепенно отстранил от власти приближённых царя Ивана IV — представителей незнатных фамилий, что отвечало интересам титулованной и нетитулованной аристократии. За ней были закреплены высшие разряды (думные и московские чины). Своё представительство в низших слоях двора (выборные дворяне и жильцы) увеличили провинциальные корпорации дворянства центральных и северных (но не южных) уездов^[93].

В то же время, в отличие от Ивана Грозного, Б. Ф. Годунов, как правило, не преследовал родственников тех вельмож, которых подвергал опале. Он умело играл на противоречиях разных аристократических кланов, не нарушая принципиально сложившийся баланс интересов и традиции местничества (продвижение представителей аристократии в соответствии со знатностью рода)^[93].

К концу XVI века завершилось складывание единой системы центральных органов государственного управления — приказов. Представители верхних слоёв бюрократии стали играть бо́льшую роль в управлении страной^[94].

Б. Ф. Годунов не пользовался популярностью среди простого люда. Уже в начале 1590-х годов молва приписывала ему вину за убийство царевича Дмитрия. Столь же «популярными» обвинениями были организация пожаров в Москве^[h] и других городах или наведение татар на столицу. Когда в мае 1592 году у царя Фёдора Ивановича родилась дочь Феодосия^[i], появился безосновательный слух о том, что Б. Ф. Годунов, стремясь заранее продлить свою власть регента, распорядился внести к бездетной царице чужого младенца. После смерти царя Фёдора Б. Ф. Годунову тут же приписали роль отравителя^[9][95].

Как отмечал Дж. Горсей, Б. Ф. Годунов постоянно опасался покушений. Например, однажды фактический правитель Русского царства внезапно прервал выезд на охоту и вернулся в Кремль, потому что решил, что слишком многие узнали о его поездке с небольшим числом охранников. Просители были вынуждены по несколько дней ждать Б. Ф. Годунова у дворца, потому что боярин, как правило, пользовался тайным входом в царские палаты^[96].

С конца 1584 года Б. Ф. Годунов был главным царским советником по делам, связанным с приёмом и отправкой иноземных послов^[97]. Боярин добился ощутимых (особенно на фоне поражений Русского царства в конце правления Ивана IV) успехов во внешней политике.

В 1586 году Москва установила постоянные дипломатические отношения с Кахетинским царством. В 1586 году английские купцы лишились права исключительной торговли на Белом море. Англичане больше не могли вести розничную торговлю в Архангельске, Холмогорах, Вологде, Ярославле и Москве^[98].

В 1587 году Русское царство восстановило сюзеренитет над Большой Ногайской ордой. В том же году кахетинский царь Александр II присягнул быть «под царскою рукою» Москвы. В 1588 году была восстановлена крепость Терек, возобновились союзные отношения с Кабардой^[99].

В 1588 году Боярская дума наделила Б. Ф. Годунова правом самостоятельно вести переписку с крымским ханом, императором Священной Римской империи, английской королевой и персидскими шахом. Б. Ф. Годунову было разрешено принимать послов на его кремлёвском дворе^[100]. В то же время посольские дела с Речью Посполитой и Швецией оставались в ведении царя и Боярской думы^[101].

Во время русско-шведской войны 1590—1595 годов Б. Ф. Годунов в качестве первого дворового воеводы Государева полка^[j] фактически командовал осадой Нарвы, начавшейся 2 (12) февраля 1590 года. Генеральный штурм крепости 19 февраля (1 марта) 1590 года оказался неудачным и обернулся тяжёлыми потерями. Советский учёный Р. Г. Скрынников, вслед за составителем Хронографа 1617 года, отмечал неумелое командование Б. Ф. Годунова, связывая его с отсутствием боевого опыта. Российские учёные В. Н. Козляков и Я. Г. Солодкин опровергали мнение об отсутствии у Б. Ф. Годунова полководческого таланта^[102][62].

По Тявзинскому миру от 18 (28) мая 1595 года Русское царство вернуло Ивангород, Ям, Копорье и Корелу, захваченные шведами во время Ливонской войны^[103]. Особо оговаривалось, что русские не имели права использовать Ивангород как базу для морского торгового флота^[104].

В январе 1591 года Русское царство и Речь Посполитая заключили перемирие сроком на 12 лет^[105].

Летом 1591 года крымский хан Казы-Гирей II с войском более 100 тысяч человек вышел к Москве. Главный воевода князь Ф. И. Мстиславский и воевода Государева двора Б. Ф. Годунов 3 (13) июля 1591 года развернули «гуляй-город» под Даниловым монастырём, между Серпуховской и Калужской дорогами. На следующий день отряды хана попытались двинуться к «гуляй-городу», где попали под сильный артиллерийский обстрел. Вечером отряды крымцев отошли под село Коломенское. А в ночь на 5 (15) июля 1591 года крымские татары, по неизвестной причине, обратились в бегство. Русские силы во главе с Ф. И. Мстиславским и Б. Ф. Годуновым преследовали конницу хана до Серпухова. За эту победу царь Фёдор Иванович наградил Б. Ф. Годунова золотой цепью, которую снял с себя, а также кубком, захваченным великим князем Дмитрием Донским на Куликовом поле. Воевода также получил три города в Важской земле и высший титул слуги^[106][107].

«Царь Фёдор Иванович надевает на Годунова золотую цепь». Гравюра, 1866 год

В похвалу чудотворной Донской иконе Богородице, с которой связывали внезапное бегство крымских татар, на месте, где стоял гуляй-город русского войска, был основан Донской монастырь^[108].

В апреле 1594 года правительство Б. Ф. Годунова заключило с Казы-Гиреем II в Бахчисарае мирный договор, который, правда, обе стороны с самого начала выполняли лишь частично. Мир с Крымским ханством продержался всего около двух лет^[109].

Русское царство при фактическом правителе Б. Ф. Годунове активно поддерживало отношения с Англией, Ганзейским союзом, Республикой Соединённых провинций, Данией и Священной Римской империей. Были установлены тесные торговые связи с Персией и среднеазиатскими государствами^[110].

7 (17) января 1598 года царь Фёдор Иванович умер. Мужская линия московской ветви династии Рюриковичей пресеклась. Правительницей Русского царства была объявлена вдова Фёдора Ивановича — Ирина. Однако она отказалась занять трон и через девять дней после смерти мужа добровольно постриглась в монахини в Новодевичьем монастыре под именем Александры^[111].

Б. Ф. Годунов как фактический правитель и богатейший землевладелец Русского царства стал главным претендентом на престол. Многие бояре своим продвижением по службе были обязаны царскому «слуге»; по его инициативе жаловались чины, вотчины и поместья. По оценке историка А. П. Павлова, к 1598 году почти половина членов Боярской думы были активными сторонниками Б. Ф. Годунова^[112].

Золотой угорский царя Бориса. Конец XVI века. Монета использовалась как награда для воевод. Экспонат Государственного Эрмитажа

Его главным соперником оказался боярин Ф. Н. Романов — двоюродный брат умершего царя по материнской линии^[113].

При активном участии патриарха Московского Иова был созван Земский собор. Его делегатами стали не менее 500 человек — стольники, стряпчие, дворяне московские, а также выборные дворяне из городов, находившиеся в это время в столице. Правомочность этого Земского собора не вызывала сомнений даже у враждебно настроенных к Б. Ф. Годунову авторов «проромановских» летописцев и сказаний XVII века^[114][115].

17 (27) февраля 1598 года Земский собор, рассмотрев единственную кандидатуру — Б. Ф. Годунова, избрал его царём. Делегаты собора учли (пусть и непрямое) родство кандидата с прервавшейся династией Рюриковичей: Б. Ф. Годунов был шурином покойного царя Фёдора Ивановича. В пользу кандидатуры Б. Ф. Годунова активно выступал его сторонник — патриарх Иов^[116]. Б. Ф. Годунова поддерживали большинство руководителей Приказов и столичные стрелецкие полки, находившиеся под полным контролем правителя^[113]. На стороне Б. Ф. Годунова были и крупнейшие монастыри, получавшие от него щедрые вклады^[67].

Утверждённая грамота Земского собора 1598 года об избрании на царство Бориса Фёдоровича Годунова (Плещеевский список). Москва, январь-февраль 1599 (список 1620-х гг.). РГБ.

20 февраля (2 марта) 1598 года участники Земского собора явились в Новодевичий монастырь, где после 40-дневного траура по царю Фёдору Ивановичу находились его вдова и Б. Ф. Годунов. Делегаты объявили волю Земского собора, однако боярин демонстративно отказался занять трон^[117].

21 февраля (3 марта) 1598 года в Новодевичий монастырь отправился крестный ход «всяких чинов людей». Негативно относившийся к Б. Ф. Годунову составитель «Иного сказания» подчёркивал якобы постановочный характер шествия, описывая, как сторонники боярина, с его ведома, заставляли москвичей умолять инокиню Александру (в миру — царицу Ирину) согласиться на поставление её брата в цари^[118]:

Поддавшись на уговоры, инокиня Александра призвала брата принять царский венец. Как сказано в «Утверждённой грамоте 1598 года», услышав об этом, Ф. Б. Годунов «из глубины сердца воздохнув» и дал согласие стать первым в российской истории выборным царём^[119].

Торжественный въезд наречённого царя в Кремль состоялся 26 февраля (8 марта) 1598 года. На этот день приходилось Прощёное воскресенье. Б. Ф. Годунов постарался подчеркнуть духовную преемственность своей власти от царя Ивана IV. Новый правитель молился перед гробами Ивана IV и Фёдора Ивановича в Архангельском соборе, прося о небесном заступничестве. Борис Фёдорович демонстративно отказался занять царские покои, а также свой двор в Кремле. Он продолжал жить в Новодевичьем монастыре, рядом с сестрой^[120].

15 (25) марта 1598 года по монастырям была разослана окружная грамота патриарха Московского Иова, к которой была приложена «Роспись, како Бога молити в октеньях и многолетие пети». В текст ектении были внесены принципиальные изменения: первой следовало упоминать царицу инокиню Александру, и лишь затем — царя Бориса и его супругу царицу Марью, а также их детей — царевича Фёдора и царевну Ксению. Причём имена русской царицы и царских детей включались в текст церковной службы впервые, помогая утвердить авторитет новой династии. В Успенском соборе вскрыли раку небесного покровителя Русского царства — святого митрополита Киевского и всея Руси Петра, — чтобы поместить к его мощам золотой ларец с экземпляром «Утверждённой грамоты» об избрании Бориса Фёдоровича на царство^[121].

Наречённый царь вместе с семьёй переехал во дворец только 30 апреля (10 мая) 1598 года^[122].

Получив известие о подготовке Кази-Гиреем II нового набега, Борис Фёдорович 7 (17) мая 1598 года выступил в Серпухов. Перед походом царь приказал раздать служилым людям щедрое жалованье, чем ещё больше привлёк их на свою сторону^[123]. По приказу не успевшего короноваться самодержца на Оке на судах были поставлены «плавные рати», в которых разместились до 40 тысяч пехотинцев. Узнав о приготовлениях русских войск, крымский хан отказался от похода и решил подтвердить мир, заключённый с царём Фёдором Ивановичем. 2 (12) июля 1598 года Б. Ф. Годунов с триумфом вернулся в Москву^[124].

3 (13) сентября 1598 года патриарх Иов в Успенском соборе Кремля венчал Б. Ф. Годунова на царство. Впервые в российской истории один из вселенских патриархов поставил на трон русского царя. Это подчеркивалось особенностями текста и обряда церковной службы, ориентировавшейся на чин коронации византийских императоров^[125]. Во время церемонии впервые была использована новая инсигния — держава^[126].

Учёные спорят по поводу того, почему после окончательного переезда в Москву в апреле 1598 года Б. Ф. Годунов так долго откладывал венчание на царство. Историк Г. Я. Солодкин предположил, что это было связано с суеверным нежеланием нового правителя короноваться в год смерти предшественника^[k][127].

Чтобы заручиться поддержкой дворянства, новый царь в первые месяцы своего правления раздавал помещикам жалованье и податные льготы^[128]. От налогов также были освобождены земельные владения патриарха, митрополитов Казанского и Новгородского^[129].

Царь произвёл многочисленные пожалования в боярство, окольничество и думное дворянство. В первую очередь, места в Боярской думе достались родственникам Бориса Фёдоровича и его сторонникам. В то же время вниманием не были обойдены и некоторые политические оппоненты царя — в том числе Романовы, а также Б. Я. Бельский^[131].

На протяжении всего правления царь Борис контролировал положение дел в Боярской думе. Притом прямым опалам и репрессиям подверглось относительно небольшое число бояр и дворян московских. За весь период нахождения Б. Ф. Годунова у власти (в том числе как фактического правителя) не состоялось ни одной публичной казни боярина. Б. Ф. Годунов умело использовал традиционный механизм служебно-местнических отношений, так что даже многие родовитые князья и бояре были обязаны ему своим возвышением^[5][131].

1 (11) апреля 1599 года царь Борис своим указом изменил порядок организации полков, которые каждой весной выдвигались на южные границы для защиты от крымскотатарских набегов. Центром сбора Большого полка стала Тула, передового полка — Дедилов, сторожевого полка — Крапивна. Сборные пункты переносились из подмосковных городов на юг — вслед за продвижением границ^[132].

В 1600 году начался новый этап «посадского строения». Белые слободы, принадлежавшие представителям аристократии и монастырям, переводились в тягло; налоговые льготы для них отменялись^[133].

Царь Борис неоднократно делал богатые вклады деньгами, драгоценными предметами и книгами в близкие ему монастыри — костромской Ипатьевский, Иосифо-Волоколамский и Троице-Сергиев. В 1601 году царь лично отвёз в Калязинский и Пафнутиев Боровский монастыри драгоценные раки на гробницы преподобных Макария и Пафнутия^[9].

Успенская звонница и колокольня Ивана Великого. Фотография, 2004 год

Надпись под главою колокольни Ивана Великого

Стремясь уподобить Москву древнему центру христианства — Иерусалиму — Б. Ф. Годунов распорядился установить на Красной площади каменное Лобное место (1598—1599 годы). Царь планировал построить на Соборной площади Кремля огромный храм Воскресения Господня по образцу иерусалимского. В 1600 году была надстроена колокольня Ивана Великого, которая должна была стать колокольней для этого храма^[135]. Для неё успели отлить огромный колокол, а для планируемого собора — изготовили копию Гроба Господня с золотыми статуями двух ангелов, Богоматери, праведного Иосифа, св. Никодима и 12 апостолов. Статуи был разбиты и разграблены в Смутное время — частично при захвате Москвы сторонниками Лжедмитрия I, частично поляками, которые роздали куски статуй солдатам гарнизона в качестве жалованья^[9].

Царь Борис стремился сблизиться с западноевропейскими государствами. Он пытался заключить союз сначала с Габсбургской монархией, а затем с Датским королевством, предлагая руку своей дочери Ксении сначала австрийскому эрцгерцогу Максимилиану, затем брату датского короля Кристиана IV Иоганну. Герцог Иоганн вместе с датским посольством даже приехал в Русское царство в сентябре 1602 года, но через месяц скоропостижно умер и был похоронен на кладбище Немецкой слободы Москвы^[136].

Английские торговые люди получили подтверждение права на беспошлинную торговлю с Русским царством^[137].

Борис Фёдорович стремился нанимать за границей не только иностранных специалистов (врачей, аптекарей, рудознатцев, ювелиров, оружейников, солдат), но и учителей. В начале XVII века группа молодых русских дворян отправилась в Англию, Швецию и города Ганзейского союза «для науки разных языков и грамоте»; обратно они не вернулись^[9][138].

Царское правительство выступило с идеей союза между Русским царством, Священной Римской империей и Речью Посполитой — против Крымского ханства (и шире — Османской империи). В сентябре 1600 года в Москву отправилось польское посольство во главе с канцлером Великого княжества Литовского Львом Сапегой. Поляки предлагали включить в мирный договор пункты о праве вольного «отъезда» шляхты и московских дворян в Русское царство и Речь Посполитую соответственно; о строительстве в Русском царстве костёлов и школ для подданных короля, которые решат переехать на службу к царю; о праве «московитов» учиться в школах Речи Посполитой; о смешанных браках. Все эти статьи были отклонены русскими дипломатами. В итоге 1 (11) марта 1601 года Русское царство договорилось с Речью Посполитой лишь о продлении перемирия на 20 лет^[139].

3 (13) апреля 1603 года Борис Фёдорович принял в Кремле послов Ганзейского союза из Любека, пообещав торговые привилегии^[140].

В 1604 году царь Борис отправил большое войско в главе с боярином И. М. Бутурлиным на покорение Тарковского шамхальства. Основу отряда составили московские стрельцы, что ослабило верные царю силы перед наступлением самозванца. К началу октября 1604 года русское войско взяло Тарки^[141].

В январе 1605 года, в тот момент, когда в Иверской земле находилось русское посольство, ставленник персидского шаха царевич Константин убил своих отца (кахетинского царя Александра II) и брата (царевича Георгия), на которых делала ставку Москва. Послы вступили в переговоры с картлийским царем Георгием X по поводу возможных династических браков: в жены царевичу Фёдору Борисовичу предлагалась 9-летняя дочь Георгия Елена, а женихом царевны Ксении мог стать дядя царя Георгия 23-хлетний царевич Хоздрой. Посольство было прервано из-за сообщений о походе «турских и кумыцких людей» на Тарки^[142].

Оказавшись в осаде, И. М. Бутурлин весной 1605 года был вынужден заключить перемирие. После выхода из крепости, русский отряд был атакован и разбит. И. М. Бутурлин и один из его сыновей погибли^[143].

Царь способствовал развитию книгопечатания. В государственной типографии — на Московском печатном дворе — книги выпускал мастер Андроник Тимофеев сын по прозвищу Невежа.

В 1599 году царь Борис тяжело заболел. Вся последующая его политика была нацелена на то, чтобы гарантировать переход престола к сыну Фёдору^[144].

Монарх стал поощрять доносы холопов на своих господ. Царь Борис постарался в первую очередь устранить угрозу со стороны главных конкурентов — боярского рода Романовых, их родственников и сторонников. Слово, в 1584 году данное Б. Ф. Годуновым Н. Р. Захарьину-Юрьеву в отношении сыновей последнего, видимо, перестало иметь значение^[145].

В ноябре 1600 года благодаря доносу в доме боярина А. Н. Романова были найдены мешки с «корением»^[146]. Старшие представители клана попали под арест по обвинению в попытке погубить царя при помощи колдовства. Главу фамилии — боярина Ф. Н. Романова (который состоял в более близком родстве с покойным царём Фёдором Ивановичем и потому формально имел больше прав на престол, чем Б. Ф. Годунов) — насильно постригли в монахи под именем Филарета и сослали в Антониев-Сийский монастырь. Жену боярина Ксению Ивановну (в девичестве Шестову) постригли в монахини под именем Марфы и отправили в Толвуйский Заонежский погост. Их малолетний сын Михаил (будущий царь) был сослан на Белоозеро. Ссылке подверглись братья Ф. Н. Романова — Александр, Василий, Михаил, Иван Никитичи (из этих четырёх человек лишь Иван сумел пережить содержание в яме, голод и холод), а также его сёстры — княжна Евфимия Никитична Сицкая, княжна Марфа Никитична Черкасская. Родственники Романовы — князья Сицкие, князья Шестуновы, Шереметевы, Долматовы-Карповы были сосланы на дальние воеводства^[147]. Большинство членов Боярской думы, у которых за 1590-е годы накопилось немало обид к Романовым, активно поддержали эти гонения^[148].

Получив донос на строителя Царёва-Борисова окольничего Б. Я. Бельского, царь Борис в 1601 году приказал конфисковать его имущество. Б. Я. Бельский был отправлен в ссылку^[149]. За этим последовало дело о провозе «заповедных товаров» на Дон. Виновным в запрещённой торговле с казаками оружием и спиртным вместе с уже наказанным Б. Я. Бельским был признан З. П. Ляпунов, за что последнего в 1604 году высекли кнутом. И Б. Я. Бельский, и З. П. Ляпунов впоследствии приняли самое активное участие в Смуте^[149].

Царь Борис видел соперников своей династии и в родовитом клане князей Шуйских. Старшему представителю фамилии — князю В. И. Шуйскому — монарх даже запрещал жениться^[150].

Лето 1601 года было очень дождливым, а в середине августа, ко времени сбора урожая, ударили морозы и выпал снег. Следующей весной озимые не взошли — также из-за непогоды. Неурожай повторился осенью 1602 года. В Русском царстве начался массовый голод, в результате которого погибли сотни тысяч человек^[151].

«Раздача хлеба. Голод в Москве при Борисе Годунове». Рисунок Б. А. Чорикова, 1836 год

На фоне стремительного роста цен крупные землевладельцы (бояре и монастыри) придерживали запасы зерна, чтобы продать его ещё дороже. Царь Борис пытался бороться со спекулянтами, своими указами вводя предельные цены на хлеб. Правительство организовывало общественные работы (строительство той же Смоленской крепости, законченной в 1602 году, имело черты такого «социального проекта»). От имени царя в Москве раздавали деньги и казенные запасы зерна. Одним из источников средств стало конфискованное имущество Романовых. Люди со всех концов страны потянулись в столицу, что привело к дополнительным беспорядкам^[152].

По указу царя умерших от голода в Москве хоронили на специально созданных кладбищах — за счёт казны. Как утверждал Авраамий Палицын, за 2 года и 4 месяца только на этих трёх «скудельницах» погребли 127 тысяч человек^[153].

Социально-политическая ситуация в Русском царстве резко обострилась. Крупные землевладельцы, не желая на фоне дороговизны кормить своих военных слуг (так называемых «боевых холопов»), стали отпускать этих людей на волю, фактически — выгонять на улицу. Без дела и средств к существованию оказались тысячи людей, обученных воинскому делу и по боевым качествам мало в чём уступавших дворянскому ополчению. Бывшие холопы сбивались в разбойничьи шайки или в поисках пропитания бежали на юг, присоединяясь к ватагам казаков^[154].

Небогатые мелкопоместные дворяне не имели возможности помочь своим немногочисленным крестьянам, которые умирали от голода или разбегались. Это приводило к разорению помещиков и подрывало боеспособность дворянского ополчения^[155].

Царские воинские отряды не успевали ловить множившиеся разбойничьи шайки. В населённых пунктах вспыхивали голодные бунты. В 1603 году атаман Хлопко устроил поход на Москву, но его отряд 9 (19) сентября 1603 года был разбит под столицей. Битва была ожесточенной: как сказано в «Новом летописце», сторонники Хлопка «живи в руки не давахуся». В сражении был убит царский воевода И. Ф. Басманов. В ответ царь Борис приказал повесить всех «воров», взятых в плен, включая самого Хлопка^{[156][157][158][159]}.

Современники были убеждены, что голод и вызванные им социальные потрясения — это «Божья кара» за грехи царя и его приближённых. Такое утверждение встречается, в частности, в «Сказании» Авраамия Палицына, «Новом летописце» и даже «Достоверной и правдивой реляции...» шведа Петра Петрея^[151].

В 1601—1602 годы царь Борис временно разрешил крестьянские переходы — но только от бедных провинциальных помещиков, которые были не в состоянии помочь земледельцам в голодные годы. Число крестьян, имевших право уйти от одного землевладельца, ограничивалось. Притом им запрещалось переходить в дворцовые села, чёрные волости, земли патриарха, архиепископов, монастырей, а также членов Государева двора. Московский уезд, где располагались владения столичного дворянства, был закрыт для переходов полностью. Тем самым Борис Фёдорович пытался избежать конфликта из-за крестьян между бедными детьми боярскими с одной стороны и крупной аристократией и монастырями с другой стороны^[160].

16 (26) августа 1603 года царское правительство объявило, что владельцы, которые не желают кормить своих холопов и выставляют их на улицу, обязаны выдать им отпускные грамоты, то есть официально освободить от личной зависимости^[161].

Указы 1601—1603 годов стали дополнительным поводом для резкого недовольства со стороны провинциального дворянства^[162].

Перенесённые на юг крепости и заставы засечных черт нуждались в продовольствии. Царь Борис обязал служилых людей по прибору из ставших тыловыми гарнизонов пахать «государеву пашню», чем вызвал недовольство представителей этой социальной группы. Против царя были настроены и провинциальные дворянские корпорации Юга страны. Они не имели своих выборных представителей при Государеве дворе и справедливо чувствовали себя ущемлёнными в правах^[163]. Наконец, казаки были возмущены жёсткими ограничениями на торговлю с ними, введёнными по приказу царя^[164][154].

Летом 1603 года в Речи Посполитой объявился самозванец, назвавший себя чудесно спасшимся царевичем Дмитрием. По версии русского правительства, это был галицкий сын боярский, холоп боярина А. Н. Романова Григорий Отрепьев, который, проворовавшись, постригся в монахи, оказался в кремлёвском Чудовом монастыре, а затем бежал в Киев^[165][166].

«Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду III на введение в России католицизма». Картина Н. В. Неврева, 1874 год

Патриарх Иов направил покровителю православных в Великом княжестве Литовском киевскому воеводе князю К. К. Острожскому письмо с просьбой схватить Лжедмитрия и отправить его в Русское царство на церковный суд — как еретика и чернокнижника. Однако к тому моменту самозванец заручился покровительством князя К. К. Вишневецкого и сандомирского воеводы Ю. Мнишка. Они организовали встречи Лжедмитрия в Кракове — сначала с папским нунцием К. Рангони 7 (17) апреля 1604 года^[167], а затем — с королём Сигизмундом III. Монарх дал Лжедмитрию деньги взаймы, разрешив набрать на них в Великом княжестве Литовском наёмников^[168][169].

Осенью 1604 года в Великое княжество Литовское был направлен посланник царя П. Г. Огарёв. Русское правительство требовало казнить самозванца, угрожая в противном случае сообщить европейским государствам о том, что польский король нарушает условия мирного договора^[170].

16 (26) октября 1604 года Лжедмитрий с отрядом из 2 тысяч наёмников и 2 тысяч запорожских и донских казаков вторгся на территорию Северской земли. Через пять дней самозванцу присягнули жители первого города — Моровска. К Лжедмитрию присоединялись представители всех обиженных царём Борисом сословий и сословных групп — местные служилые люди по прибору, служилые люди по отечеству из дворянских корпораций Юга Русского царства, а также пришлое казачество и беглые крестьяне^[164][154].

«Борис Годунов и царица Марфа, вызванная в Москву для допроса о царевиче Дмитрии при известии о появлении самозванца». Эскиз к картине Н. Н. Ге, 1874 год

Поход Лжедмитрия I в Русское царство. Карта-схема^[171]

К 26 октября (5 ноября) 1604 года, когда казаки Лжедмитрия заняли Чернигов, войско самозванца насчитывало уже около 10 тысяч человек. В Чернигове он получил значительную казну и 12 пушек^[172].

В ноябре 1604 года русское посольство сообщило императору Священной Римской империи Рудольфу II о том, что Речь Посполитая, помогая самозванцу, грубо нарушает условия мира с Русским царством. В частности, указывалось, что подданные польского короля в составе войск самозванца вторглись на территорию Северской земли, где, согласно условиям перемирия, могли находиться только отряды местного дворянского ополчения. Царь Борис даже просил императора передать послание о польском короле-клятвопреступнике папе Римскому^[173].

В ноябре 1604 года отряды самозванца осадили Новгород-Северский, гарнизоном которого командовали воеводы Н. Р. Трубецкой и П. Ф. Басманов. 18 (28) ноября 1604 года Лжедмитрию сдался Путивль. За несколько недель на сторону самозванца перешли Рыльск, Севск, Курск, Валуйки, Оскол, Кромы и Комарицкая волость, Белгород и Царёв-Борисов^[174].

Царь Борис прислал на помощь осаждённому Новгород-Северскому войско под началом князя Ф. И. Мстиславского. 21 (31) декабря 1604 года оно потерпело поражение в битве под Новгород-Северском — первом крупном сражении Смутного времени^[175].

1 (11) января 1605 года в лагере Лжедмитрия взбунтовались польские наёмники, требовавшие выплаты жалованья. Самозванец был вынужден прекратить осаду Новгород-Северска^[176].

21 (31) января 1605 года московское войско под командованием князя Ф. И. Мстиславского и князя В. И. Шуйского разбило отряды самозванца в битве при Добрыничах^[177][178]. Лжедмитрий бежал в Путивль. Самозванца бросили оставшиеся польские наёмники, на смену которым пришли новые отряды казаков. В Путивле Лжедмитрий узнал, что на его сторону перешли Воронеж, Елец и Ливны^[179].

В феврале 1605 года русский посол П. Г. Огарёв выступил на Варшавском сейме, повторив обвинения в адрес польского короля. Сейм выступил за сохранение перемирия с Русским царством и запретил королю поддерживать лжецаревича на государственном уровне. Сигизмунд III не утвердил постановление сейма, но пообещал прислать в Москву послов, чтобы окончательно договориться о «вечном мире»^[180].

После победы под Добрыничами царские воеводы не стали преследовать бежавшего самозванца. Более того, дворянское ополчение стало разъезжаться по домам, что вызвало гнев царя Бориса. В присланной им грамоте к воеводам содержались угрозы. В этих условиях ни военачальники, ни служилые люди не были настроены воевать за царя с полной отдачей. Двухнедельная осада Рыльска завершилась безрезультатно. Воеводы устроили террор в поддержавшей самозванца Комарицкой волости, отдав её на разграбление касимовским татарам. Это стало ещё одним поводом для ненависти местных жителей к царю Борису. В феврале—марте 1605 года на сторону самозванца перешли большинство южных городов. Царские войска отступили на север, присоединившись к осаде Кром, которая шла с января 1605 года^[181].

13 (23) апреля 1605 года царь Борис скоропостижно скончался, успев перед самой смертью принять постриг под именем Боголепа. Голландский купец и дипломат И. Масса описывал это событие следующим образом^[182]:

Ходили слухи, что царь Борис Фёдорович был отравлен политическими оппонентами. Однако наиболее вероятной представляется версия об апоплексическом ударе как причине смерти царя^[9][183].

Царь был похоронен в кремлёвском Архангельском соборе — рядом с могилой царя Фёдора Ивановича. Новым правителем стал 16-тилетний сын Бориса Фёдоровича — Фёдор^[184].

Уже после смерти царя Бориса боярин С. Н. Годунов при составлении росписи полков назначил своего зятя А. А. Телятевского выше П. Ф. Басманова. Обида на это, вероятно, подтолкнула военачальника к измене^[185].

7 (17) мая 1605 года воевода П. Ф. Басманов, до этого присягнувший царю Фёдору и присланный на место князей Ф. И. Мстиславского, В. И. и Д. И. Шуйских, перешёл под Кромами на сторону самозванца вместе с большей частью царского войска^[186].

1 (11) июня 1605 года посланцы Лжедмитрия подняли в Москве восстание. Царь с семьей были схвачены. На следующий день сторонник Годуновых патриарх Иов был сослан в Старицкий Успенский монастырь в качестве простого монаха. Вдова Бориса и царь Фёдор были убиты^[l][177], сестра царя Ксения — насильно пострижена в монахини. Официально было объявлено, что царь Фёдор и его мать отравились^[187][188].

«Агенты Дмитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова». Художник К. Е. Маковский, 1862 год

Примерно через месяц после захвата Москвы Лжедмитрием I гроб с телом царя Бориса Фёдоровича по приказу самозванца вынесли из Архангельского собора и перезахоронили в московском Варсонофьевском монастыре, где хоронили бедняков и бездомных. Там же, в одной могиле, погребли его жену и сына: без отпевания — как самоубийц^[189].

В августе 1607 года, при царе Василии IV Шуйском, останки царя Бориса, его вдовы Марии и сына Фёдора были торжественно перенесены в Троице-Сергиев монастырь и погребены под папертью Успенского собора. Как полагал российский историк Н. М. Карамзин, тем самым царь Василий Иванович реабилитировал Б. Ф. Годунова, признавая его законным монархом^[190].

30 июля (9 августа) 1622 года рядом похоронили и дочь Бориса Фёдоровича царевну Ксению (в иночестве Ольгу). В 1781 году у северо-западного угла собора была сооружена усыпальница Годуновых^[191].

В 1945 году гробница Годуновых была вскрыта антропологом М. М. Герасимовым, но захоронение оказалось оскверненным вандалами. Кости были перемешаны, черепа не сохранились. Восстановить лица представителей династии Годуновых методом антропологической реконструкции было невозможно^[192].

И. Масса описывал внешность царя Бориса следующим образом^[193]:

Портрет царя Бориса Годунова. Картина неизвестного художника, вторая половина XVIII века. Экспонат Музеев Московского Кремля^[194]

Английский посол Т. Смит, описывая прощальную аудиенцию 10 (20) марта 1605 года, составил следующий словесный портрет царя^[195]:

В Оружейной палате Московского Кремля хранится байдана Бориса Фёдоровича, которая позволяет судить о росте и комплекции царя. Длина кольчужного доспеха 71 сантиметр, ширина — в плечах 106 сантиметров, в подоле 62 сантиметра. Байдана весила более 6 килограммов^[124].

Кольчуга-байдана Б. Ф. Годунова, конец XVI века. Фотография, начало XXI века. Экспозиция Оружейной палаты Московского Кремля

Жена: Мария Григорьевна (в девичестве Скуратова-Бельская; убита 10 (20) июня 1605).

Святая Мария Магдалина, святой князь Борис, священномученик Феодот Киринейский, преподобная Ксения. Патрональная икона семьи Б. Ф. Годунова, 1589 год.

Дети:

• Ксения (в иночестве Ольга, 1582—1622);
• Фёдор (7 (17) июня 1589^[196] — 10 (20) июня 1605).
  

  «Борис Годунов рассматривает карту, по которой учится его сын». Литография художника Н. Ф. Некрасова, 1916 год. Музей "Интеграция" им. Н. А. Островского^[197]

«Царь Борис Годунов и дети». Картина художника А. Д. Кившенко, 1880 год

В дошедших до нас Синодиках семьи Б. Ф. и М. Г. Годуновых также содержится перечисление их детей, умерших во младенчестве. Это Фёдор (первенец, умер ок. 1572, похоронен в костромском Ипатьевском монастыре^[198]), Борис, Матрона, Иоанн (предположительно, умер ок. 1588), Мина, Ирина, Василий, Григорий, Иоанн, Анастасия, Максим^[199][200].

В годы Смуты русские составители летописцев и историко-публицистических произведений (сказаний) давали царю Борису двойственную оценку. С одной стороны, они признавали успехи первых лет его правления, а с другой — указывали на порождённую властолюбием ошибочную политику как одну из основных причин краха государства^[201]. Например, такой тезис обосновывался в Сказании келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына^[202]. Дьяк Иван Тимофеев в своём «Временнике» отмечал, что в первые годы правления «рабородный» царь «много заботился об управлении страной, имел бескорыстную любовь к правосудию, нелицемерно искоренял всякую неправду, даже чрез меру заботился о постройке в городах разных зданий для наполнения царства», однако затем был «захвачен властолюбием», что привело государство к краху^[203].

После окончания Смуты в русских летописцах и публицистических произведениях постепенно возобладали однозначно негативные оценки в отношении Б. Ф. Годунова, сформулированные авторами, лояльными роду Романовых^[204]. В «Новом летописце» (составлен в 1620-е годы) содержится утверждение о том, что Б. Ф. Годунов организовал убийство царевича Дмитрия, чтобы расчистить себе путь к трону (причём умалчивается о том, что мальчик, на самом деле, не имел прав на престол). В Месяцеслове, составленном Симоном Азарьиным в 1650-х годах, в памяти царевича Дмитрия 15 мая говорится: «убиен бысть повелением Бориса Годунова»^[205].

Таким образом, как отмечал Я. Г. Солодкин, если отзывы современников Б. Ф. Годунова определялись их собственными симпатиями и антипатиями, то более поздние русские авторы, как правило, воспроизводили официозные представления, закреплённые в том числе в житии св. царевича Дмитрия Угличского^[206].

В XVIII веке В. Н. Татищев воспроизвёл хвалебные слова о Б. Ф. Годунове, написанные патриархом Иовом. С другой стороны, князь М. М. Щербатов перечислил основные обвинения публицистов XVII века в адрес царя Бориса, добавив к ним упрёк в организации фальшивых выборов на царство. Автор признавал Б. Ф. Годунова мудрым государем, но отмечал: «Не было никакого преступления, которого бы он не готов бы соделать для достижения своих намерений»^[207].

Фигура Б. Ф. Годунова привлекла внимание всех без исключения крупнейших русских историографов и историков XIX — начала ХХ века.

По мнению Н. М. Карамзина, убийство царевича Дмитрия, якобы организованное Б. Ф. Годуновым, в конечном счёте, перечеркнуло все достижения мудрой политики правителя: он сперва способствовал возвышению государства, но затем «более всех содействовал уничижению престола, воссев на нем святоубийцею»^[208].

Историк и литератор М. П. Погодин выступил родоначальником «апологетической линии» в исследованиях, посвящённых Б. Ф. Годунову. М. П. Погодин, в частности, отрицал, что царь был «основателем» крепостного права. В целом позитивные оценки правителю давали Д. П. Бутурлин, Н. С. Арцыбашев, П. В. Павлов, К. С. Аксаков. Многие из них отказывались считать Б. Ф. Годунова организатором убийства царевича Дмитрия^[209].

Критические оценки деятельности Б. Ф. Годунова преобладали в сочинениях С. М. Соловьёва, который соглашался с виновностью царя в смерти царевича. По мнению историка, царь Борис был подозрителен, «мелкодушен», не умел «нравственно возвыситься в уровень своему высокому положению»^[210].

«Критическую линию» в исследованиях продолжил Н. И. Костомаров. Земский собор 1598 года, на котором Б. Ф. Годунов был выбран царём, историк считает подтасованным^[211].

В. О. Ключевский не согласился с обвинениями в адрес Б. Ф. Годунова в стремлении закрепостить крестьян. Исследователь указал на подготовку царским правительством закона, который устанавливал точную норму повинностей крестьян по отношению к землевладельцам. В то же время В. О. Ключевский признавал, что смерть царевича Дмитрия была выгодна Б. Ф. Годунову, а значит исполнители преступления могли действовать с ведома царя. По мнению В. О. Ключевского, Б. Ф. Годунов был талантливым правителем, но отталкивал от себя людей «незримыми, но чуемыми недостатками сердца и совести»^[212].

К. Н. Бестужев-Рюмин, С. Ф. Платонов и А. Я. Шпаков давали в целом позитивную оценку личности и действиям Б. Ф. Годунова. С. Ф. Платонов, в частности, особо подчёркивал, что царь Борис смог вывести страну из тяжелейшего кризиса, вызванного Ливонской войной и опричной политикой Ивана IV. Историк напомнил, что царевич Дмитрий не имел законных прав на престол, а потому смерть царевича в Угличе в 1591 году осталась на тот момент практически незамеченной и не имела принципиального значения для Б. Ф. Годунова. Основной слабостью царя С. Ф. Платонов называл отсутствие влиятельных и инициативных сторонников^[213].

В то же время К. Валишевский придерживался критической оценки, изобразив Б. Ф. Годунова как властолюбца на троне^[214].

Советские историки надолго отказались от попыток реконструкции психологического облика государственных деятелей, сосредоточившись на выявлении классовых противоречий как основной движущей силы исторического процесса. С точки зрения М. Н. Покровского, Б. Ф. Годунов был основателем крепостного права, которого с этой целью «выбрали на царство» помещики^[215].

С. Б. Веселовский и Б. Д. Греков детально выяснили, как изначально временная мера об отмене Юрьева дня превратилась в постоянно действующую норму. В то же время советским историкам не удалось найти прямой царский указ о запрете крестьянских переходов и введении крепостного права. Царь Борис изображался как главный крепостник, отрицательные оценки его деятельности преобладали^[216].

Описанного подхода придерживался Р. Г. Скрынников — автор первой за многие десятилетия научно-популярной биографии Б. Ф. Годунова (вышла в 1978 году). По мнению автора, запретив крестьянские переходы, царь Борис заручился поддержкой «феодальных землевладельцев». Однако против него восстали социальные низы, что привело к падению династии Годуновых и к Смуте^[217].

Центральной исторической фигурой сделал Б. Ф. Годунова историк А. А. Зимин в монографии «В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России». Полемизируя с Р. Г. Скрынниковым, автор называет Б. Ф. Годунова «дальновидным и волевым государственным деятелем», который отлично разбирался в задачах, вставших перед страной, и мог проявлять лицемерие и жестокость, когда этого требовала государственная необходимость^[218].

После распада СССР российские историки вернулись к изучению истории элит и государственного управления конца XVI — начала XVII века. В частности, А. П. Павлов проанализировал изменения в составе Государева двора 1584—1605 годов. Как показал исследователь, царь проводил политику в интересах служилой аристократии, представители которой составляли большинство Боярской думы. Б. Ф. Годунов отстаивал самодержавную модель власти в то время, как его родовитые политические оппоненты выступали за возвращение к аристократической модели управления, беря пример с соседней Речи Посполитой. А. П. Павлов считает несомненной заслугой политика почти двадцатилетний период политической стабильности в Московском царстве^[219].

В начале 2010-х годов российские историки В. Н. Козляков, А. Н. Боханов выпустили свои версии научно-популярной биографии Б. Ф. Годунова. Обе книги написаны в апологетическом ключе. Причём А. Н. Боханов усмотрел в «западническом мировоззрении» исследователей «корневую, гносеологическую причину неприятия», которое вызывал у них царь^[220].

В 1710 году немецкий композитор Иоганн Маттезон написал оперу «Борис Годунов, или Коварством достигнутый трон», которая считается первой в истории музыки оперой на сюжет из русской истории^[221]. Впрочем, премьера композиции состоялась только в 2005 году, на бостонском фестивале старинной музыки. В России опера впервые была поставлена в 2007 году^[222].

В 1804 году Ф. Шиллер начал работу над драмой «Деметриус», посвящённой борьбе Лжедмитрия I с царём Борисом. До своей смерти автор успел написать первый акт и три сцены второго акта^[223].

Борис Годунов стал персонажем XIII «Думы» К. Ф. Рылеева (сборник опубликован в 1825 году)^[224].

В 1824—1825 годы А. C. Пушкин написал историческую драму «Борис Годунов» (опубликована в 1831 году), которая, наряду с «Историей государства Российского» Н. М. Карамзина, имела решающее влияние на складывание образа Б. Ф. Годунова в общественном сознании XIX века. Поэт дал понять, что главный герой драмы знает за собой вину в убийстве царевича Дмитрия и что это осознание делает бессмысленным для правителя любые добрые дела:

За преступление царя Бориса расплатились его жена и дети^[225]. Широкую известность получила финальная ремарка драмы: «Народ безмолвствует». Пьеса была впервые поставлена на сцене Мариинского театра в 1870 году^[226].

«Борис Годунов с боярами и священником». Иллюстрация к драме А. С. Пушкина «Борис Годунов». Художник Б. В. Зворыкин, 1925 год

В 1870 году А. К. Толстой опубликовал трагедию «Царь Борис» — заключительную часть исторической трилогии (первые части — «Смерть Иоанна Грозного» и «Царь Фёдор Иоаннович»)^[227], которая описывает путь Б. Ф. Годунова к власти. Он показан умным и расчётливым политиком, готовым нарушить любые клятвы ради собственных интересов. Б. Ф. Годунов, если и не организовал сам, то, по крайней мере, не пытался воспрепятствовать убийству царевича Дмитрия в Угличе^[228].

В 1869 году М. П. Мусоргский закончил работу над оперой «Борис Годунов» на текст драмы А. С. Пушкина. Опера впервые была поставлена на сцене Мариинского театра в 1874 году^[229].

«Ф. И. Шаляпин в роли Бориса Годунова». Фотография С. М. Прокудина-Горского, 1915 год

• «Смерть Иоанна Грозного» (короткометражный фильм; режиссёр В. М. Гончаров, Торговый дом «Глория», Россия, 1909; в роли Б. Ф. Годунова — С. Тарасов);
• «Борис Годунов» (фильм-опера; режиссёр В. П. Строева, Мосфильм, СССР, 1954; в главной роли А. С. Пирогов);
• «Борис Годунов» (фильм-опера; режиссёр К. Браунинг, TV Studio, США, 1961; в главной роли — Дж. Тоцци);
• «Клятвенная запись» (телесериал; режиссёры Г. Лордкипанидзе, А. Дарсавелидзе, Грузия-фильм, СССР, 1983; в роли царя Бориса — А. Быстров);
• «Борис Годунов» (режиссёр С. Ф. Бондарчук, «Мосфильм», СССР, Первое творческое объединение «Barrandov Studios», ЧССР, 1986; в главной роли — С. Ф. Бондарчук);
• «Борис Годунов» (музыкальный фильм; режиссёр Б. К. Небиеридзе, Укртелефильм, СССР, 1987; в главной роли — А. И. Кочерга;
• «Борис Годунов» (фильм-опера; режиссёр А. Жулавский, Gaumont, Франция, Испания, Югославия, 1989; в главной роли — Р. Раймонди);
• «Царь Иван Грозный» (режиссёр Г. Л. Васильев, «Полигон», СССР, 1991; в роли Б. Ф. Годунова — А. Ю. Толубеев);
• «Кремлёвские тайны шестнадцатого века» (режиссёр Б. Л. Бланк, Мосфильм, СССР, 1991; в роли Б. Ф. Годунова — Б. С. Ступка);
• «Гроза над Русью» (режиссёр А. А. Салтыков, «Гласность-5», Россия, Украина, 1992; в роли Б. Ф. Годунова — В. У. Литвинов);
• «Ермак» (режиссёры В. И. Усков, В. А. Краснопольский, «Мосфильм», «Жанр», Роскомкино, «Дрефа Ателье ГмбХ», СССР/Россия, Германия, 1996; в роли Б. Ф. Годунова — С. Л. Гармаш);
• «Иван Грозный» (телесериал; режиссёр А. А. Эшпай, «Аврора», «Демарш», Россия, 2009; в роли Б. Ф. Годунова — О. Н. Малахов);
• «Борис Годунов» (режиссёр В. В. Мирзоев, «Парсуна», Россия, 2011; в главной роли — М. А. Суханов);
• «Годунов» (телесериал; режиссёры А. В. Андрианов, Т. А. Алпатов, «Москино», «Главкино», Россия 2018—2019; в главной роли — С. В. Безруков);
• «Янычар» (телесериал; режиссёр И. Шурховецкий, «Марс Медиа Энтертейнмент», «Кинокомпания Альянс», 2020; в роли Б. Ф. Годунова — А. С. Иванов).