Семь смертных грехов

У современной концепции семи смертных грехов были дохристианские предшественники, предложенные греческими и римскими философами: Зенон, Диоген Лаэртский, Цицерон, Платон, Аристотель, Гораций^[3].

В «Никомаховой этике» греческий философ Аристотель использует понятия порока и добродетели, подразделяя последние на мыслительные (мудрость, сообразительность, рассудительность) и нравственные (щедрость, благоразумие)^[4]. Он утверждает, что добродетель представляет собой середину между «двумя видами порочности» (двумя крайностями) — избытком и недостатком, каждый из которых губителен для добродетели. Например, смелость — это добродетель противостояния страху и опасности; излишняя смелость — это безрассудство, а недостаток смелости — трусость. Аристотель также упоминает благоразумие (между бесчувственностью и распущенностью), ровность (середину между гневливостью и безгневностью), щедрость (между мотовством и скупостью), великолепие (между безвкусной пышностью и мелочностью), величавость (между спесью и приниженностью), правдивость (между хвастовством и притворством), честолюбие (между чрезмерным честолюбием и его недостатком), остроумие (между шутовством и неотёсанностью), дружелюбие (между угодничеством или подхалимством в виде одной крайности и зловредностью и вздорностью с другой). Что касается добродетели честолюбия, представляющего собой середину между честолюбием в виде чрезмерного стремления к чести и недостатком таковых (нечестолюбием), то в случае с этим понятием может возникать путаница: «крайности присуждают себе наименование промежутка и мы иногда называем того, кто держится середины, честолюбивым, а иногда нечестолюбивым и хвалим то честолюбивого, то нечестолюбивого»^[4].

Аристотель также подчеркивает, что не каждый поступок или страсть имеет середину. В частности, не существует избытка таких добродетелей, как благоразумие и мужество (где середина уже является вершиной), и не существует избытка или недостатка таких страстей, как злорадство, бесстыдство, злоба, или таких поступков, как блуд, воровство, человекоубийство («в этом никогда нельзя поступать правильно, можно только совершать проступок»)^[4].

Римский философ Гораций, умерший за несколько лет до рождения Иисуса Христа, считал, что для борьбы с пороками для начала необходимо их распознать. В первых Посланиях Горация говорится, что «избавление от порока — это начало добродетели, а избавление от глупости — начало мудрости». Список пороков, или грехов, которые выделял Гораций: алчность, жадность, честолюбие, зависть, гнев, лень, пьянство и похоть, — наиболее приближен к современному христианскому толкованию смертных грехов^[3].

Священное Писание не содержит точной классификации смертных грехов, однако дает к ним отдельные отсылки^[1][5]. В частности, в Книге Притчей Соломоновых упоминаются семь грехов, «противных Богу»^[a]. И хотя, конечно же, этот перечень не противоречит общепринятому списку смертных грехов, но и не повторяет его^[6].

По убеждению многих богословов, в основе современных христианских представлений о семи смертных грехах лежит учение о восьми помыслах, изложенное в трудах монаха IV века Евагрия Понтийского^[1][3][7][8].

Интересно, что Евагрий был осужден как еретик на Пятом Вселенском соборе. Решение было также подтверждено Шестым Вселенским собором. Позднее Евагрий и все его тексты были также преданы анафеме на Латеранском соборе. Анафема до сих пор не была снята^[9][10][11]. Несмотря на это, отсылки к трудам Евагрия присутствуют в текстах православных^[12], католических^[13][14] и протестантских^[3]богословов и священнослужителей. Некоторые работы Евагрия также вошли в «Добротолюбие»^[15][9].

Евагрий перечислил восемь злых помыслов на греческом языке^{[3][16][8][15]}:

1. др.-греч. Γαστριμαργία (gastrimargia) — чревоугодие
2. др.-греч. Πορνεία (porneia) — блуд (прелюбодеяние, половая распущенность)
3. др.-греч. Φιλαργυρία (philargyria) — сребролюбие (алчность)
4. др.-греч. Λύπη (lypē) — печаль (зависть, огорчение из-за чужого успеха)
5. др.-греч. Ὀργή (orgē) — гнев
6. др.-греч. Ἀκηδία (akēdia) — уныние
7. др.-греч. Κενοδοξία (kenodoxia) — тщеславие
8. др.-греч. Ὑπερηφανία (hyperēphania) — гордость (гордыня)

Таким образом, хотя концепция семи смертных грехов более «прижилась» в западной культуре, фактически она родилась на византийском востоке.

Труды Евагрия были переведены на Латинский язык в основном в трудах Иоанна Кассиана^[17], став частью христианских богослужений западной традиции. В переводе Иоанна Кассиана «злые помыслы» Евагрия превратились в главные пороки (грехи) (лат. principalia vitia) или главные страсти (лат. principales passiones), получив следующие имена и порядок изложения^[18][19]

1. лат. gastrimargia — обжорство
2. лат. fornicationis — похоть, прелюбодеяние
3. лат. philargyria — алчность
4. лат. ira — гнев
5. лат. tristitia — печаль, уныние
6. лат. acedia — лень
7. лат. cenodoxia — тщеславие
8. лат. superbia — гордость, спесь

В 590 году папа римский Григорий I, явно опираясь на версию Евагрия Понтийского и перевод Иоанна Кассиана, предложил свою версию главных страстей (principalia vitia)^[b]. Наконец, самое широкое распространение концепция смертных грехов получила с появлением работ Фомы Аквинского^[20]. Фома Аквинский использует и защищает список основных грехов, составленный Григорием I, в своей «Summa Theologiae», внося в латинскую терминологию лишь незначительные изменения, принципиально не влияющие на смысл^[20][21][22].

В результате список семи главных страстей, ставший стандартным списком смертных грехов, получил следующий вид^[23][24]:

Примечательно, что ни в списке Григория I, ни, соответственно, в списке не спорившего с ним Фомы Аквинского гордыня не именуется смертным грехом, поскольку является его первопричиной.

Современный список семи смертных грехов, принятый католической церковью, почти не отличается от списка папы Григория I. В соответствии с современной католической концепцией смертных грехов их список выглядит так: похоть (лат. luxuria), чревоугодие (лат. gula), алчность (лат. avaritia), лень или апатия (лат. accedia), гнев (лат. ira), зависть (лат. invidia), гордость, гордыня (лат. superbia)^[6].

Англиканская община^[25], лютеранская церковь^[26] и методистская церковь^[27][28] также опираются список смертных грехов папы Григория I и сегодня.

Своё объяснение семи смертным грехам дали современные евангелисты, такие как Билли Грэм^[29].

Несмотря на ортодоксальность и догматичность православной церкви, к толкованию и изложению смертных грехов современные православные священнослужители и богословы относятся достаточно гибко. Некоторые из них делают отсылки к восьмеричной схеме, предложенной Евагрием Понтийским^[30][31][32], другие также отсылают к получившей широкую узнаваемость среди мирян концепции семи смертных грехов^[1][2]. Однако обычно и те, и другие делают бо́льший акцент не на точной классификации смертных грехов, а на избавлении от них и спасении души через раскаяние, исповедь, причащение Святых Тайн^[1][30].

Так, подробно смертные грехи описаны в православном катехизисе Петра Могилы «Православное Исповедание». Причем там насчитывается всего семь главных смертных грехов: гордость, любостяжание (алчность), блуд, зависть, чревоугождение (чревоугодие), злопамятование (гнев) и леность^[33]. В то же время, к примеру, в тексте святителя Игнатия четко перечисляются восемь главных страстей, который разделяет печаль и уныние (леность)^[31].

При этом существует также дополнительная классификация: смертный грех делится на первородный (грех Адама и Евы) и произвольный («тот, который мы соделываем после Крещения, по собственному желанию и намерению, в совершенном возрасте, вопреки ясной заповеди Божией, пренебрегши любовь к Богу и ближнему»)^[33]. В свою очередь, произвольный грех делится на три вида^[33][34]:

• главные смертные грехи или такие, которые служат источником для множества других грехов^[34]

Например: объявление несправедливой войны, чревоугодие, блуд, корыстолюбие, гнев, гордость, зависть, леность^[34]

• грехи против Духа Святого — упорное неприятие Бога и Божественной истины «не по недостатку оснований, а вопреки всяким основаниям, единственно по упорству и ожесточению сердца, соединенному с отвращением от всего, что свято и богоугодно»^[33][34]

Например: отрицание Иисуса Христа как Сына Божьего, отрицание чудес, совершенных Ииусом Христом и его последователями, хула на Святого Духа, отчаяние (в своем спасении), безмерное упование на благость Божию при упорном нежелании вести добродетельную жизнь, отложение покаяния до смерти, богоборство, застарение в злобе, зависть к духовным совершенствам других^[34]

• грехи, вопиющие к Богу об отмщении в сем мире^[33], или грехи, вопиющие на небо^[34]

Например: вольное убийство, содомия, обида нищих, вдов и сирот, лишение мзды наемников, оскорбление и непочитание родителей, досаждение родителям^[34].

Как не существует единой принятой классификации смертных грехов, нет единого принятого толкования самих смертных грехов. Однако одной из наиболее цитируемых работ, посвященных этой теме, является «Сумма теологии» Фомы Аквинского^[20][35].

Обычно похоть (лат. luxuria) считается наименее серьёзным смертным грехом^[36][37], поскольку связана с наклонностями, которые люди разделяют с животными, а грехи плоти менее тяжкие, чем грехи духовные^[38].

Фома Аквинский считал похоть грехом (лат. peccatum) и пороком (лат. vitium), связанным, прежде всего, с получением полового удовольствия. Причем грехом половой акт становится только в том случае, если он противоречит «природе», «морали» или «заповеди». Как следствие, половой акт в брачном союзе (лат. matrimonio) ради зачатия детей к похоти отношения не имеет^[39]. К видам похоти Фома относил:

• простой блуд (лат. fornicatio) — соитие пары, не состоящей в браке,
• прелюбодеяние (лат. adulterium) — соитие с замужней женщиной, а соитие с духовной супругой Бога (монахиней) — духовное прелюбодеяние,
• кровосмешение (лат. incestus) — соитие с кровной родственницей,
• совращение (лат. stuprum) — соитие с девицей, находящейся под отцовской опекой,
• насилие (лат. raptus) — соитие с применением насилия,
• противоестественный порок (лат. vitium contra naturam) — соитие, противоречащее природе человека (скотоложество, содомия, рукоблудие)^[39].

Данте Алигьери определил похоть как беспорядочную любовь к людям^[40][41]. В «Чистилище» Данте кающийся ходит в огне, чтобы очистить себя от похотливых мыслей и чувств. В «Аду» Данте непрощённые души, виновные в похоти, вечно разносятся неугомонными ветрами, символизирующими отсутствие самообладания в земной жизни^[42].

Обжорство или чревоугодие (лат. gula, происходящее от лат. gluttire — глотать), является чрезмерным увлечением и чрезмерным потреблением чего-либо, доходящим до расточительства. Одна из причин его осуждения заключается в том, что переедание со стороны зажиточных может оставить нуждающихся голодными^[43].

Фома Аквинский толковал чревоугодие как «неупорядоченное желание» или «неупорядоченное вожделение» еды и питья, которое «не подчиняется разуму»^[39]. Он перечислил пять форм обжорства:

• вожделение роскоши (лат. laute) — есть дорогую пищу,
• вожделение изысканности (лат. studiose ) — есть слишком вкусно,
• вожделение чрезмерности (лат. nimis) — есть слишком много,
• вожделение поспешности (лат. praepropere) — есть слишком часто,
• вожделение жадности (лат. ardenter)  — есть слишком быстро, быть не в состоянии прилично вести себя во время еды^[39].

Исходя из слов Фомы Аквинского, булимия также связана с грехом чревоугодия («Хотя иному и бывает полезно выблеваться после излишне обильной трапезы, тем не менее, если человек вследствие своей неумеренности в еде и питье постоянно нуждается в ней, то он совершает грех. Однако если рвота предписывается врачом как исцеляющее средство, то в ней нет никакого греха»)^[39].

Алчность (лат. avaritia), также известная как жадность, скупость или корысть — это, как и похоть или обжорство, грех желания^[39]. Фома Аквинский считал, что жадность одновременно является грехом:

• против ближнего (когда человек приобретает или удерживает внешние блага в большем количестве, чем должно, «поскольку один человек не может обладать изобилием внешнего богатства без того, чтобы другой человек не испытывал в нем недостатка»),
• против самого себя (человек не умерен во внутренней привязанности к богатству, что «обусловливает неупорядоченность его расположений, хотя и не в теле, как это делают грехи плоти»),
• против Бога («поскольку, как и все смертные грехи, приводит к тому, что человек начинает предпочитать преходящие вещи вещам вечным»)^[39].

По его мнению, алчность представляет собою нечто среднее между чисто духовными грехами и чисто плотскими грехами^[39].

В «Чистилище» Данте кающихся связывают и кладут на землю лицом вниз за чрезмерную сосредоточенность на земных мыслях. Накопление материалов или предметов, кража и грабёж, особенно с применением насилия, обмана или манипулирования властью, — все это действия, которые могут быть вызваны жадностью. Такие проступки могут включать симонию, когда кто-то пытается купить или продать таинства, включая священство и, следовательно, авторитетные должности в церковной иерархии^[44]. 

Леность, праздность, печаль или лень (лат. tristitia или лат. acedia) относится к комплексу понятий, восходящему к древности и включающему психические, духовные, патологические и физические состояния^[45]. Этот комплекс может быть определён как отсутствие интереса или привычное нежелание прилагать усилия^[46].

Иоанн Дамаскин определял лень как «удручающую печаль», а Фома Аквинский — как «печаль из-за духовного блага»^[47].

Спектр лени широк. С духовной точки зрения, acedia сначала относилась к недугам, которые посещают религиозных людей, особенно монахов, когда они становятся безразличными к своим обязанностям и обязательствам перед Богом. В ментальном плане acedia имеет ряд отличительных компонентов, наиболее важными из которых являются отсутствие эмоций, отсутствие каких-либо чувств по отношению к себе или другим, состояние ума, вызывающее скуку, злобу, апатию и пассивное инертное или вялое мышление. Физически acedia в основном связана с прекращением движения и безразличием к физической работе; это находит выражение в лени, праздности и бездействии^[45].

Лень включает в себя прекращение использования семи даров благодати, данных Святым Духом (мудрость, понимание, совет, знание, благочестие, стойкость и страх Господень); такое пренебрежение может привести к замедлению духовного продвижения к вечной жизни, к пренебрежению многочисленными обязанностями милосердия по отношению к ближнему и к враждебности по отношению к тем, кто любит Бога^[48].

В своём «Чистилище» Данте изображает наказание за acedia как непрерывное бегство на максимальной скорости. Данте описывает acedia как «неспособность любить Бога всем сердцем, всем своим разумом и всей своей душой»; для него это был «средний грех», единственный, для которого характерно отсутствие или недостаток любви^[44]. 

Гнев (лат. ira) можно определить как неконтролируемые чувства негодования, ярости и даже ненависти. Гнев часто проявляется в желании отомстить^[44].

Фома Аквинский определяет гнев (лат. ira) как «жажду мести» (appetitus vindictae), причем если гнев предполагает применение «блага ради зла», то ненависть — «зла ради зла» (следовательно, ненависть является более тяжким грехом)^[49].

По мнению кардинала Генри Мэннинга, разгневанные люди являются «рабами самих себя»^[48].

Согласно Катехизису католической церкви, нейтральный акт гнева становится грехом гнева, когда он направлен против невиновного человека, когда он чрезмерно силён или длится долго, или когда он требует чрезмерного наказания:

• «Если гнев доходит до осознанного желания убить ближнего или тяжело ранить его, он становится тяжким преступлением против любви; это — смертный грех» (CCC 2302)^[50].
• В Катехизисе содержится прямое осуждение терроризма, похищения, пыток, калечения невинных людей (ССС 2297), а также применение государством жестоких методов для поддержания закона и порядка, а также причастности к этому Церкви (ССС 2298). «В последнее время стало ясно, что использование этих жестоких методов не нужно для поддержания общественного порядка и нарушает законные права человека. Наоборот, оно приводит к самой худшей деградации. Надо добиваться исчезновения таких методов. Надо молиться за жертвы и их палачей» (ССС 2298)^[50].
• «Ненависть к ближнему — грех, когда человек сознательно желает ему зла. Ненависть к ближнему — тяжкий грех, когда ему сознательно желают серьезной беды» (ССС 2303)^[50].

В предисловии Дороти Л. Сэйерс к «Чистилищу» Данте она описывает гнев как «любовь к справедливости, обращённую к мести и злобе»^[44].

Зависть (лат. invidia), как и жадность или похоть, характеризуется ненасытным желанием. Грех зависти напрямую связан с Десятью заповедями, а именно с десятой заповедью: «Не желай до́ма ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего» (Исход 20:17)^[51].

Иоанн Дамаскин характеризовал зависть как «печаль, испытываемую по поводу чужих благ». Фома Аквинский уточнял: «...человек завидует тому единственному, в чем он хотел бы быть равным или даже большим. Но это не относится к тем, кто друг от друга далек, поскольку никто, если не считать выживших из ума, не пытается сравняться или превзойти в почестях тех, кто гораздо возвышеннее него». Причем он отличал зависть (которая всегда зла) от ревности: «...мы можем печалиться из-за блага другого не потому, что он обладает им, а потому, что мы лишены того блага, которым он обладает. <...> Притом если эта ревность связана с добродетельными благами, то она достойна похвалы, <...> тогда как если она связана с преходящими благами, то может быть либо греховной, либо безгрешной»^[47].

Данте определил зависть как «желание лишить других людей того, что принадлежит им». В «Чистилище» Данте завистников наказывают зашитыми проволокой глазами за то, что они получали греховное удовольствие, видя, как других унижают.

Тщеславие (лат. vanagloria) — неоправданное хвастовство. По мнению Фомы Аквинского, тщеславие — это «желание суетной, или тщетной, славы», «неупорядоченное желание славы». Папа Григорий I рассматривал тщеславие как «первое порождение» гордыни^[24][52]. По мнению Фомы Аквинского, тщеславие — это прародитель зависти^[39].

Латинский термин gloria примерно означает хвастовство, хотя его английское родственное слово — gloria (слава) — приобрело исключительно положительное значение. Исторически термин «тщеславие» примерно означал «бесполезное», «тщетное», но к XIV веку он приобрёл сильные нарциссические оттенки, которые сохраняются и сегодня^[53]. В результате этих семантических изменений, тщеславие стало редко используемым словом само по себе и теперь обычно интерпретируется как относящееся к самолюбованию (в его современном нарциссическом смысле). 

В зависимости от интерпретации гордыня или гордость (лат. superbia) считается или первоначальным и самым серьёзным из смертных грехов^[31][32][54], или источником, первопричиной других смертных грехов^[23][24][55]. Об этом также прямо говорится в Библии: «ибо начало греха – гордость, и обладаемый ею изрыгает мерзость» (Сир. 10:15)^[51].

Гордость обычно ассоциируется с отсутствием смирения^[56][57]. «Как охотничья птица в западне, таково сердце надменного: он, как лазутчик, подсматривает падение; превращая добро во зло, он строит козни и на людей избранных кладет пятно» (Сир. 11:30-31)^[51].

Согласно Фоме Аквинскому, гордость – это «неупорядоченное желание превосходства»^[39]. «Гордость [или превознесение] (superbia) названа так потому, что посредством неё человек стремится вознестись выше (supra), чем он того заслуживает», – писал он^[51].

Католическая церковь и протестантские церкви^[58], включая лютеранскую церковь^[59], признают семь добродетелей, которые прямо противоположны каждому из семи смертных грехов.

В свою очередь, в православных религиозных текстах в противовес восьми главным страстям упоминаются восемь главных добродетелей^[31][60]:

Нижний ярус южной и северной стены Капеллы Скровеньи, расписанной Джотто ди Бондоне в начале XIV века и в 2021 году включенный в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО, изображает аллегорические фигуры семи добродетелей и семи пороков, образующих соответствующие пары:

• глупость (stultitia), которой противостоит благоразумие (prudentia),
• непостоянство (inconstantia) — ему противоположна стойкость (fortitudo),
• гнев (ira), который сдерживается умеренностью (temperantia),
• несправедливость (injustitia), чья противоположность — правосудие (justitia),
• неверию (infidelitas) противопоставлена вера (fides),
• зависти (invidia) противоположна любовь (caritas),
• отчаяние (desperatio), которое поражает добродетель надежды (spes)^[61].

Вторая книга эпической поэмы Данте «Божественная комедия» — «Чистилище» — выстроена вокруг концепции семи смертных грехов и является одним из самых известных литературных произведений, обращающихся к этой теме.

Большинство смертных грехов Данте Алигьери определяет как извращённые или развращённые версии любви: похоть (лат. luxuria), чревоугодие (лат. gula) и жадность (лат. avaritia)— всё это чрезмерная или беспорядочная любовь к вещам; гнев (лат. ira), зависть (лат. invidia) и гордость (лат. superbia) — это извращённая любовь, направленная на причинение зла другим. Единственное исключение — это лень (лат. acedia), недостаток любви^[62].

Если Данте представляет ад в виде девяти кругов, то чистилище у него выглядит как гора с двумя уступами Предчистилища и семью кругами, почти полностью повторяющими порядок изложения смертных грехов папы Григория I и Фомы Аквинского. Единственным исключением становится первый круг чистилища, в котором содержатся гордецы, в то время как грех гордыни или гордости (лат. superbia) Григорий I и Фома Аквинский считали первопричиной всех грехов, а в качестве самого страшного греха выделяли грех тщеславия (лат. inanis gloria). Данте, в свою очередь, определил гордость как «любовь к себе, превратившуюся в ненависть и презрение к ближнему». В его «Божественной комедии» кающихся обременяют каменными плитами на шее, чтобы они склонили головы^[62].

Самые серьёзные грехи, обнаруживаемые на самом нижнем уровне горы, — это рациональные грехи, такие как гордость и зависть. Злоупотребление страстями (гнев) или отсутствие страсти (лень) также отягощают душу, но не так сильно, как злоупотребление рациональными способностями. Наконец, злоупотребление своими физическими потребностями посредством жадности, обжорства или похоти — это злоупотребление способностями, которые люди разделяют с животными. Это грехи, которые давят на душу, но не отягощают её так сильно, как другие злоупотребления. Таким образом, от одного круга чистилища к другому мы видим все перечисленные грехи, в то время как на нижних уровнях находятся наиболее серьёзные грехи гнева, зависти и гордости^{[63][64][65][66][67]}.

Картина Иеронима Босха (точнее предположительно принадлежащая его кисти) «Семь смертных грехов и четыре последние вещи» являет собой яркий пример визуализации концепции семи смертных грехов. Художник разместил все грехи по кругу в радужной оболочке глаза Бога, символически предостерегая «тех, кто думает, что избежит всевидящего ока Творца»^[68]. Изображение каждого греха сопровождается их надписью на латыни: чревоугодие (лат. gula), лень (лат. acedia), похоть, (лат. luxuria), гордость (лат. superbia), гнев (лат. ira), зависть (лат. invidia) и жадность (лат. avaricia)^[69].

Последний рассказ из цикла «Кентерберийских рассказов» Джефри Чосера «Рассказ пастора» — это скорее не рассказ, а проповедь, которую пастор произносит против семи смертных грехов. В этой проповеди собрано много общих идей и образов о семи смертных грехах. Этот рассказ, наравне с «Божественной комедией» Данте, показывает, как семь смертных грехов использовались в исповедальных целях или как способ распознать, покаяться и найти прощение за свои грехи.^[70][71]

Голландский художник Питер Брейгель Старший создал серию гравюр, изображающих каждый из семи смертных грехов. На каждом оттиске есть центральное изображение, представляющее грех. Вокруг центральной фигуры показаны искажения, вырождения и разрушения, вызванные грехом^[72]. Многие из этих изображений взяты из тогдашних голландских афоризмов^[73].

Сюжет поэмы Спенсера, к сожалению, оставшейся незаконченной, полон аллегорий. Так, к примеру, на Замок Умеренности, воплощающий одноименную христианскую добродетель, нападает 12 отрядов: 7 отрядов, являющие собой смертные грехи, атакуют центральные ворота крепости, а 5 отрядов — бастионы крепости, отвечающие за каждое из пяти чувств человека^[74].

Семь грехов также олицетворены в персонажах аллегорической поэмы Уильяма Ленгланда «Видение о Петре-пахаре». Так, в пятом видении Разум читает столь проникновенную проповедь, что грехи (Гордость, Невоздержанность, Жадность, Гнев, Алчность, Объедало (символизирующий чревоугодие) и Леность, один за одним, приходят к покаянию^[75].

В балете Курта Вайля и Бертольда Брехта «Семь смертных грехов» капитализм и его болезненные злоупотребления высмеиваются по мере того, как центральный персонаж Анна, жертва раздвоения личности, путешествует по семи разным городам в поисках денег для своей семьи. В каждом городе она сталкивается с одним из семи смертных грехов: Ленью, Гордостью, Гневом, Обжорством, Вожделением, Жадностью и Завистью. Однако эти грехи не оправдывают ожидания. Например, когда она едет в Лос-Анджелес, её возмущает несправедливость, но ей говорят, что гнев против капитализма — это грех, которого она должна избегать^[76]. 

Между 1945 и 1949 годами американский художник Пол Кадмус создал серию ярких, мощных и ужасающих картин, изображающих каждый из семи смертных грехов^[77].

Согласно исследованию иезуита отца Роберто Буса, опубликованному в издании Ватикана, самые распространённые смертные грехи, которые исповедуют мужчины, — это похоть и чревоугодие, а женщины — гордость и зависть^[78]. Было неясно, были ли эти различия связаны с фактическим количеством нарушений, совершённых каждым полом, или же различиях во взглядах на то, что «имеет значение» или в чём следует признаться^[79].