Обычно, чтобы остановить распространение эпидемии, устанавливают санитарный кордон. Если принять подобные же меры против распространения большевизма, он мог бы быть побеждён, ибо изолировать его — значит победить.
В дальнейшем эта идея была поддержана председателем Совета министров ФранцииЖоржем Клемансо: в марте 1919 года он убеждал недавно созданные пограничные с РСФСР государства сформировать антисоветский оборонительный союз с целью изоляции Западной Европы от угрозы распространения коммунизма и экспорта революции. Основной задачей создаваемого «санитарного кордона» была полная политическая и экономическая изоляция Советской России[6], а также предотвращение сотрудничества между Германией и Россией[7][8].
Ленин называл мирный договор с Эстонией в 1920 году новым «окном в Европу», поскольку в результате его заключения в «санитарном кордоне» образовалась первая брешь[13].
Ряд исследователей сомневается в том, что система «санитарного кордона» работала эффективно[8][15]. Некоторые историки — в частности, Андре Фонтэн[fr] (фр.André Fontaine) — видят в концепции «санитарного кордона» Клемансо реальное начало холодной войны.
Так или иначе, Версальско-Вашингтонская система международных отношений в целом оценивается историками как неустойчивая и чреватая нестабильностью, так как многие геополитические вопросы остались неразрешёнными или были зафиксированы в положении, не устраивавшем основных мировых игроков. Например, Генри Киссинджер по этому поводу пишет[14]:
Версальское… урегулирование было мертворождённым, поскольку ценности, на которых оно покоилось, не вязались со стимулами для его поддержания; большинство государств, от которых требовалось обеспечить защиту достигнутых договорённостей, в той или иной мере считали их несправедливыми.
Пренебрежительные высказывания о странах «санитарного кордона» можно обнаружить и у лидеров англо-французской коалиции и её сателлитов. Так, министр иностранных дел Великобритании Джордж Керзон, в своё время выдвинувший идею создания буферных государств на границах Британской Индии[18], раздосадованный чрезмерной, на его взгляд, активностью дипломатов стран Прибалтики, обмолвился: «Чего ещё хотят эти… версальские уродцы?!», а начальник польского государства маршал Юзеф Пилсудский позднее отозвался о соседней Чехословакии как об «искусственном и уродливом детище Версаля»[19].
Послеверсальский мир продлился лишь два десятилетия, его несовершенство называлось среди основных причин Второй мировой войны. В частности доктор экономических наук, профессор Института Европы РАН Алексей Хайтун пишсал, что система «санитарного кордона» действительно ограничила распространение коммунизма, однако она способствовала возникновению идеологии и государственности германского национал-социализма[20].
В 1942—1943 годах правительство Великобритании разрабатывало планы создания различных курируемых Западом федераций малых стран Центральной, Юго-Восточной и Северной Европы, с тем чтобы образовать «санитарный кордон» против СССР. Намечалась, в частности, придунайская федерация и прочие[21][22]. Доктор исторических наук В. М. Фалин приводит призыв Уинстона Черчилля отгородить Советскую Россию от Западной Европы кордоном «неистово ненавидящих большевизм государств»[23][24].
Однако после Второй мировой войны и по её итогам, как отмечала БСЭ[17], «вместо враждебного „санитарного кордона“ соседями СССР стали в большинстве своём дружественные государства», образовалась мировая система социализма. «Англо-американские планы возрождения „санитарного кордона“ рухнули», — отмечал доктор исторических наук Н. Н. Яковлев[25]. В выпущенном под эгидой ИМЭМО РАН многотомном научном издании «Системная история международных отношений 1918—2003» (глава редколлегии — академик РАН Георгий Арбатов) указан основной мотив, которым в то время руководствовался Советский Союз: это опасения повтора сценария нападения с Запада. Поэтому Москва превратила Восточную Европу в зону безопасности СССР, «санитарный кордон наоборот», задачей которого была уже не оборона Запада от коммунистического влияния, а защита Советского Союза от его потенциальной агрессии[26].
Поскольку СССР уклоняется от конфликта, то выдвигая американское присутствие к рубежам зоны советских интересов можно побудить Москву «отойти вглубь». На эту посылку опиралась доктрина «отбрасывания» (roll-back) коммунизма, которой пыталась обогатить американскую политику новая администрация [Эйзенхауэра].
Политика, проводимая в целом ряде сопредельных с Россией государств в конце XX — начале XXI века, вызвала — прежде всего в самой России — многочисленные сравнения и прямые сопоставления с политикой «санитарного кордона» образца 1920-х и 1930-х годов.
Комментаторы согласны в том, что cordon sanitaire находится в процессе активного строительства и продвижения вглубь постсоветского пространства, при этом часть из них[29][32][33][34] убеждена, что «кордон» уже создан и является реалией, остальные же полагают завершение его сооружения угрозой ближайшего будущего.
Идею создания новой своего рода «санитарной зоны» на границах посткоммунистической России иногда приписывают[35][36][37] экс-помощнику президента США по национальной безопасности, политологу Збигневу Бжезинскому, хотя в его книге «Великая шахматная доска» такого термина не содержится (там употребляется понятие «буферные государства»), а сам он считает, что в настоящее время следует говорить о самоизоляции России[38]. Председатель Комитета Совета Федерации РФ по международным делам Михаил Маргелов в интервью «Российской газете» высказал мнение, что нынешний «санитарный кордон» из восточноевропейских государств создан по замыслам западных геополитиков рубежа XIX—XX веков[32].
В изданной в 1995 году книге «Россия и Запад: общность или отчуждение?» доктора исторических наук, одного из лидеров партии «Яблоко» Владимира Лукина, написанной им в соавторстве с доктором исторических наук, завотделом внешней политики Института США и Канады РАН Анатолием Уткиным, констатируется[39], что после распада Советского Союза
…прибавились новые проблемы. Восточноевропейские страны из союзников превратились в подозрительно (если не неприязненно) относящихся к России субъектов европейской политики, которые не только не стремились быть связующим звеном между Россией и Западом, а скорее оказались готовы играть роль очередного «санитарного кордона» в отношении России.
Российские и иностранные аналитики полагают, что вместо защиты «свободного мира» от российского коммунизма, декларировавшейся в начале века как основная цель cordon sanitaire, в 1990-х годах у «санитарного кордона» в Восточной Европе мог быть экономический аспект[54]. Главный редактор газеты КоммерсантЪАзер Мурсалиев замечал по этому поводу, что, сколько бы ни твердили на Западе и Востоке о том, что в Европе больше не должно быть разделительных барьеров, линия экономического раздела, «балто-черноморский санитарный коридор» отчётливо проглядывается и становится реальностью.[55] Доктор экономических наук Алексей Хайтун пишет об экономической подоплёке[20]:
История распорядилась так, что российский газ отделён от центров европейского потребления кольцом восточноевропейских стран, нечто вроде «санитарного кордона» в трактовке лорда Керзона 20-х годов прошлого века… Сейчас подобный кордон, если он на самом деле оформлен как идеология и государственная практика, призван защитить новые государства ЕС от российского доминирования…
Военный обозреватель РИА «Новости» Илья Крамник заявлял, что «как только в политике России стали прослеживаться намёки на самостоятельность, на Западе сразу вспомнили о политике санитарного кордона, который и был спешно воссоздан»[56].
В 1997 году Анатолий Чубайс заявил в интервью[30] о существовании планов создания своего рода «санитарного кордона», призванного изолировать Россию от цивилизованного мира и охватывающего пространство от Азербайджана до Прибалтики. Сходную позицию занимают многие[57] эксперты, говорящие об опасности создания «кордона». При этом полоса нового «санитарного кордона» расширилась за счёт включения в неё бывших союзных республик СССР и эта экспансия стала важным направлением евроатлантизма: «кордон» становится фронтом[40]. Доктор исторических наук, профессор МГИМО Владимир Дегоев констатирует[58]:
Элегантные ухаживания за бывшими советскими республиками постепенно переходят в жёсткое давление. Не всегда оглашаемая, но всегда подразумеваемая цель домогательств — согласие идти в фарватере американской политики, направленной на создание такого «санитарного кордона» вокруг России, который способен служить и линией обороны от неё, и плацдармом для наступления.
По словам Бориса Биккинина, руководителя Комиссии по обороне и безопасности Союзного государства, этот «санитарный кордон» развивается искусственно и союз России и Белоруссии создаёт двум последним геостратегический коридор на Запад[59]. Аналитики отмечают, что в планах новый «санитарный кордон» перестаёт быть собственно «балтийско-черноморским забором»[31][51], а простирается на Кавказ[30] и даже имеет среднеазиатскую составляющую, не ограничиваясь Европой[60]. Различными, прежде всего российскими, аналитиками к уже образовавшемуся или образующемуся в последние годы антироссийскому «санитарному кордону» причисляются следующие страны:
Частью стратегии окружения России новым санитарным кордоном называют организацию оранжевых революций[46][65] и формирование антироссийских постсоветских политико-экономических блоков и региональных объединений — в частности, СДВ,[31][51]ОЭС,[50]Вишеградской группы,[39]ГУАМ и Восточного партнёрства.[37][49][66] Владимир Лукин указывает на наличие вопросов к США по поводу уже существующей и планируемой ими к размещению в странах российского ближнего зарубежья сети американских военных баз и ведения в этих государствах политических интриг: несмотря на отрицание Америкой неблаговидности своих намерений, Россия склонна интерпретировать ситуацию как установление санитарного кордона «под эгидой всяческих слов и заверений». По его словам, Задача Соединённых Штатов состоит в том, чтобы на эти вопросы ответить убедительно для нас.[39]
Вытеснение России из бывших советских среднеазиатских республик… — это тихая, ползучая политико-экономическая война за русское наследство, и так называемая «антитеррористическая операция», по сути, служит если не началом её, то прологом к ней, и главный противник в этой войне — Россия.
Некоторые политики и политологи считают, что, как и в 1920—1930-е годы, входящие в санитарный кордон страны являются так называемыми государствами-лимитрофами[32][33][67][68]. Доцент кафедры мировой политики ГУ-ВШЭ, кандидат исторических наук Андрей Суздальцев в рецензии на статью Юлии Тимошенко выделил «родимые пятна» лимитрофии:[69]
паразитирование на геополитическом соперничестве внешних сил;
разогрев их противоречий;
продажа любой из них своей геополитической ориентации, предложение своих услуг;
втягивание внешних сил в собственные нерешённые проблемы с Россией, использование их как арбитров;
попытки создания альтернативных Москве центров политического влияния;
Директор Центра анализа стратегии и технологии, издатель журнала «Moscow Defense Brief» Руслан Пухов полагает, что правящие элиты восточноевропейских стран считают своё положение санитарного кордона главным политическим ресурсом и активно это эксплуатируют[70]. В предисловии к вышедшему в 2005 году сборнику статей аналитиков информационного агентства REGNUM «Россия и „санитарный кордон“» политолог Глеб Павловский писал, что формирование санитарного кордона это европейский бизнес на отбрасывании России, в котором «наши союзники — разносчики опасного вируса, Евровосток — зона заражения»[47].
Доктор исторических наук Лилия Шевцова из московского Центра Карнеги указывает в Der Spiegel, что выстраивание вокруг России cordon sanitaire подпитано непрофессионализмом внешней политики РФ[71]. Андрей Колесников, журналист и руководитель Центра политической философии, считает взгляды на посткоммунистические государства как на санитарный кордон частью «не до конца оформившейся государственной идеологии Российской Федерации»[72].
Оппозиционный политик Григорий Явлинский убеждён, что «российское авторитарное государство само создает вокруг себя санитарный кордон»[73]. Его однопартиец по «Яблоку» Алексей Арбатов, доктор исторических наук, зампред комитета Госдумы по обороне, указывает, что России следует предотвратить возникновение враждебного санитарного кордона из постсоветских государств и их превращение в сферу влияния других держав путём отказа от применения вооружённой силы и учёта различий в отношениях с этими государствами[74].
Информационное агентствоРейтер публиковало аналитическую статью Олега Щедрова о попытке Запада окружить Россию новым санитарным кордоном — где он приводил слова неназванного кремлёвского чиновника о войне в Грузии в августе 2008 года[75]:
Это могла быть Грузия или что-то ещё, но что-то должно было стать «последней соломинкой». Мы не можем бесконечно отступать с улыбчивым лицом.
Вы можете помочь проекту, обновив её и убрав после этого данный шаблон.
Министр обороны СШАРоберт Гейтс заявил, что, хотя у России есть законные интересы в области безопасности, утверждения о санитарном кордоне «отдают старым советским агитпропом», а политика продиктована желанием доминировать в ближнем зарубежье[76].
О санитарном кордоне высказываются западные комментаторы. Старший репортёр Le Figaro Лор Мандевиль (фр.Laure Mandeville) пишет, что желание Запада видеть в своих рядах прибалтийские страны и даже Украину не имеет ничего общего с геополитическим заговором[77]. Противоположной точки зрения придерживается Дэниел Шорр (англ.Daniel Schorr), старший аналитик новостей National Public Radio и лауреат трёх «Эмми». В своей статье в Christian Science Monitor он пишет, что администрация Джорджа Буша с бывшими советскими республиками и сателлитами пытаются воссоздать санитарный кордон сдерживания в духе Джорджа Кеннана, и недоумевает, зачем США нужна новая маленькая холодная война[78]. Николас Уапшотт (Nicholas Wapshott) в New York Sun писал, что президент Буш полностью осознал безотлагательность установки санитарного кордона вокруг России, обратившись к лидерам НАТО с призывом предоставить досрочное членство Украине и Грузии, но Франция и Германия наложили вето на эту идею.[79] Другие источники также отмечали нежелание Германии и Франции присоединяться к созданию кордона против России[80].
Президент парижскойRéseau Voltaire Тьерри Мейсан (фр.Thierry Meyssan) считал, что Вашингтон взял под контроль Украину и изолировал Белоруссию именно для того, чтобы предотвратить нормальную транспортировку российского газа, — и Германия пытается обойти этот новый санитарный кордон.[34]Жак Сапир, специалист по России французской Высшей школы социальных наук, в интервью Radio France Internationale полагал, что если НАТО нацелен на создание санитарного кордона, то любая страна, вступающая в альянс, совершает акт агрессии по отношению к России и наносит ущерб её национальным интересам[81].
Размышляя в Junge Welt о роли Польши, австрийский публицист Вернер Пиркер (Werner Pirker) видит одержимую честолюбием Варшаву в центре антироссийского заговора по созданию санитарного кордона от московитов[82]. Историк и колумнистLe Nouvel Observateur Жак Жюлиар (Jacques Julliard) думает, что санитарный кордон вокруг России создаёт такой акт возврата к холодной войне как принятие в НАТО Украины и Грузии[83].
Руководители ряда восточноевропейских стран и России неоднократно заявляли об отсутствии проблем в отношениях[84][85], стремлении к дружбе[86], о нежелании их стран быть «новым санитарным кордоном»[87].
Премьер-министр ЛатвииАйгар Калвитис в 2009 году в интервью газете Berliner Zeitung, отвечая на вопрос «как он определяет роль своей страны в отношении России, как мост или как часть нового санитарного кордона», сказал, что Латвия всегда была историческим мостом между Востоком и Западом, а сегодня, обладая развитой транспортной инфраструктурой, является идеальным «трамплином» между развитым потребительским рынком ЕС и развивающимися рынками России и СНГ[88].
Бывший президент ПольшиАлександр Квасьневский убеждён, что Западу следует со временем предложить России полноправное членство в атлантических структурах.[89] Президент соседней ЛитвыВалдас Адамкус заявляет, что «опасность возникновения новых „железных занавесов“ остается по сей день, и в ближайшем соседстве с Литвой есть страны, избегающие демократических изменений», однако, по его словам, нет таких стен и таких дверей, которые демократия не смогла бы преодолеть, поэтому следует создать единую и свободную Европу «от Адриатики до Каспия»[90].
В 2007 году тогдашний лидер Партии регионов Украины Виктор Янукович, слова которого цитировала газета the Telegraph, сообщал, что его политические оппоненты видят Украину ключевым элементом санитарного кордона против России, и выражал сомнения в том, что такая конфронтация в интересах Европы.[91] В украинской публицистике середины 2000-х годов понятие «санитарный кордон» использовалось и для описания процессов, связанных с серьёзным усилением визового режима между Украиной и её центральноевропейскими соседями, которое происходило несмотря на заверения европейских политиков в симпатиях к Украине[92][93]. Так, Юрий Андрухович писал[94]:
Европейская сторона не предложила ничего нового, только идею «буферной зоны», которой уже сто лет, такой серой территории между Россией и Западом, единственное назначение которой — не мешать их, то есть России и Запада, партнёрству. В этой связи начинаешь совсем по-другому понимать эвфемизм «новые соседи», который звучит оптимистично. «Новые соседи» — это те, кто на всякий случай ограждают Европу от не совсем удобной России.
Оригинальный текст (укр.)[показатьскрыть]
Європейська сторона не запропонувала нічого нового, лише ідею "буферної зони", якій уже сто років, такої сірої території між Росією і Заходом, єдине призначення якої – не заважати їхньому, тобто Росії і Заходу, партнерству. У цьому зв'язку починаєш зовсім по-іншому розуміти евфемізм "нові сусіди", який звучить оптимістично. "Нові сусіди" – це ті, хто про всяк випадок відгороджують Європу від не зовсім зручної Росії.
Идея санитарного кордона порой находит и популяризаторов. Йерун Бюлт (нидерл.Jeroen Bult), эстонский аналитик Института международных и социологических исследований, пишет в Postimees, что Россия должна ответить за свои преступления, однако Эстония в одиночку не сможет создать новый санитарный кордон, поэтому ей следует убедить в этом колеблющуюся старую Европу.[95] Депутат парламента Словакии, член ПАСЕСергей Хелемендик констатирует, что обсуждение темы возможных и тем более будущих войн в Европе для старой Европы неполиткорректно, а для младоевропейцев недопустимо, и с иронией добавляет:[96]
Подспудно в странах 'новой' Европы живет исторически правильный страх — не сделают ли из них в очередной раз разменную монету 'большой политики'. Новый 'санитарный кордон' против иранских ракет, подлетающих со стороны Белоруссии.
Понятие санитарного кордона в настоящее время порой получает и более широкую трактовку — так характеризуют ряд любых буферных государств, формирующих барьер против большего и идеологически чуждого государства, а также используют как метафору предотвращения распространения идеологии или деятельности, которую считают нежелательной, опасной (например, международного терроризма).
Это касается как реалий настоящего, так и прошлого. Так, политолог Владимир Букарский, например, говорит о санитарном кордоне поляков, шведов, турок и крымских татар вокруг Русского царства, который разорвал Пётр I[97], а «Международный исторический журнал» пишет о санитарном кордоне, созданном в 1989 году ГДР, СРР и ЧССР вокруг Венгрии после «европейского пикника»[98].
В беседе историка Дженнаро Каротенуто с Джульетто Кьеза, депутатом Европарламента и, как его аттестует редакция, «одним из самых авторитетных советологов в мире», отмечается, что США вместе с сильной Россией могли бы создать санитарный кордон вокруг Китая, однако на сегодняшний день Америке нужны не союзники, а холопы и подчинённые, и в Европе происходит необратимое расползание трансатлантических отношений[99].
↑О внешней политике Советского Союза. Доклад Председателя Совета Народных Комиссаров и Народного Комиссара Иностранных Дел тов. В. М. Молотова на заседании Верховного Совета Союза ССР 31 октября 1939 г.
↑Впервые основные положения теории буферных государств (buffer-states) были высказаны Керзоном ещё в 1893 году в статье India between two fires («Nineteenth Century», 1893).
Павловский Г. О.; Юрьев Д. Россия и «санитарный кордон». Сборник. — М.: Европа, 2005. — 216 с. ISBN 5-902048-23-0
Почс, К. «Санитарный кордон»: прибалтийский регион и Польша в антисоветских планах английского и французского империализма (1921—1929 гг.) — Латвийский гос. ун-т. — Рига: Зинатне, 1985. — 175 с.