Слово литургия без уточнения (от λειτουργία — «служение; общее дело») может употребляться как синоним слова «богослужение» (например, Литургия часов), особенно при наличии фиксированных текстов чинопоследования, и не означать конкретно евхаристического богослужения (ср. литургика — наука о богослужении вообще).
Проблема восприятия литургического действа по своей сложности и необъятности является предметом отдельной богословской дисциплины — т. н.литургического богословия. Семантически наиболее сложна Евхаристия, но и вся структура организации богослужения многопланова. В вечно длящемся евхаристическом действии Сам Христос является одновременно и Божеством, которому возносится Жертва, и самой Жертвой, приносимой за грехи мира, и Архиереем, приносящим Жертву[4].
Сам храм, где происходит богослужение, его архитектура и убранство являются образом трансцендентного и имманентного мира. По учению Иоанна Геометра (X век), храм есть «подражание вселенной» (PG,106,943A), то есть он является литургическим образом мира, близким к миметическому подобию. В храме сконцентрированы «все красоты вселенной». Земля, море, воздух, планеты и звезды явлены в пространстве храма, в его архитектуре, облицовке и росписях. Здесь потустороннее является в посюстороннем, трансцендентное становится имманентным, смысл сходит во всякий предмет, здесь снимается противоречие между духовным и материальным, небо спускается на землю, Бог становится человеком, воплощается в мире. «Если существует некоторое слияние противоположностей всего мира, дольнего и горнего — оно здесь» (Иоанн Геометр, PG, 106, 944B). По учению патриарха Германа, церковь является земным небом, вообще все внутреннее пространство храма — увеличение степени значимости с запада на восток и снизу вверх,— весь внутренний его интерьер мистически являет, в структуре т. н. «топографического символизма», реальности высшего духовного порядка[5]. Так, по учению отцов Церкви, конха является Вифлеемской пещерой и, одновременно, по Герману и Софронию Иерусалимскому, местом погребения Христа (гробом Господним); жертвенник является яслями Христа, Его гробом и, одновременно, небесным жертвенником. Своды алтаря и потолок храма — образы двух уровней неба; лампады и свечи — образы вечного Света; стихарь — образ плоти Христовой; архиерей — образ Господа, иереи — духовные чины, диаконы — ангелы, и т. д.
Изображения храма также включаются в литургическое действо, мистически являя единение неба и земли. Так, по Симеону Солунскому, «священные изображения» Спасителя, Богоматери, святых и апостолов на алтарной преграде (иконостасе) означают «и пребывание Христа на небе со своими святыми, и присутствие его здесь, среди нас» (345 CD). Таким образом, по учению св.отцов, вся Церковь, земная и небесная, участвует в Литургии. При этом и сами участники Литургии изображают небесные силы в их «великом и страшном» служении, о чём поётся в Херувимской песне: «Мы, херувимов тайно изображающие…».
Все эти «изображения», литургические образы, не являясь по сущности архетипом, по своей антиномической природе обладают его силой. Литургическим образом является и сама словесная часть Литургии, которая не случайно облечена в напевно-мелодическую форму. «Мне кажется,— писал св. Григорий Нисский,— что философия, проявляющая себя в мелодии, есть более глубокая тайна, чем об этом думает толпа». Ту же мысль высказывает и св. Иоанн Златоуст: «Ничто так не возвышает душу, ничто так не окрыляет её, не удаляет от земли, не освобождает от телесных уз, не наставляет в философии и не помогает достигать полного презрения к житейским предметам, как согласная мелодия и управляемое ритмом божественное песнопение»[6].
Литургическая символика тесно связана с пониманием богослужения как «воспоминания» (анамнесиса). Св. Дионисий Ареопагит, поясняя литургическое священнодействие, говорит, что оно совершается «в Его воспоминание». Но это особое, вневременное воспоминание, не подчиняющееся логике бытия. В нём вспоминают и прошлое, и настоящее, и будущее, как уже бывшее и вечно длящееся, то есть это воспоминание, выходящее за пределы антиномии «литургического времени», преодолевающее и этим снимающее её. Так анамнесис (часть евхаристической молитвы) литургии, приписываемой св. апостолу Иакову, брату Господню, «вспоминают» «второе и славное и страшное Его пришествие, когда Он придет со славою судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его». Так же и в Литургии св. Иоанна Златоуста, в евхаристической молитве, «вспоминают» «вся еже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие.». Не только отдельные молитвы и части Литургии, но и внутреннее устройство храма имеет «напоминательное» значение. Так, по патриарху Герману, «алтарь указывает на второе пришествие Его, когда Он придет со славою судить живых и мертвых» (PG, 98, 389D)[5].
Литургическая символика не только многопланова, но и динамична, она меняется в процессе богослужения: антиномичность литургических образов простирается не только на онтологическую сферу, но и на временную. Так, дискос с положенными на нём частицами просфоры в Проскомидии выступает как образ Церкви небесной и земной и, одновременно, изображает Вифлеемский вертеп. Стоящий на голове диакона при Великом Входе, он означает распятого Христа, а снятие тела Иисуса с креста изображается снятием дискоса с головы диакона.
Максим Исповедник в своём «Тайноводстве» различает в литургической символике общее, более широкое значение каждого элемента, и его частные смыслы. Так, Церковь в общем плане является «образом и изображением Бога», а в частном плане — ибо она состоит из святилища и собственно храма, «наоса» — образом мысленного, ноэтического и чувственного мира, а также — образом человека и, кроме того, души, как состоящих из духовной и чувственной частей (PG, 91, 705A-C). Малый вход вообще означает первое пришествие Христа, а в частности — обращение неверующих к вере и т. п.
Вся Евхаристия, согласно поздним толкованиям, выражает земную жизнь Христа. Так, первая часть Литургии — Проскомидия — это рождение Христа в Вифлееме, воплощение Слова (Логоса); Малый Вход — выход Его на проповедь; Великий Вход — страсти и крестная смерть; поставление Даров на престоле — положение Иисуса во гроби т. д.
Выдающийся литургист протоиерей Александр Шмеман видел в Литургии:
Литургия апостола Марка — в апреле 2007 года Архиерейский Синод Русской православной церкви заграницей, рассмотрев сообщение протоиерея Иоанна Шо о чинопоследовании Божественной литургии святого апостола Марка, счёл полезным напечатать это чинопоследование и благословил его совершение в храмах Русской Зарубежной Церкви.
Термину Литургия для определения главного публичного богослужения (как правило, евхаристического) отдавалось также предпочтение (вместо названия Месса) богословами лютеранской Реформации XVI в. Этим имелось в виду подчеркнуть правильность общинного характера такого богослужения в христианской Церкви, в противоположность практике служения римокатолических «частных» месс — которые служились священником в уединении, а также «шептанных» римокатолических месс, при которых хотя миряне возможно присутствовали, однако вся месса тихо произносилась священником без какого-либо их (или хора) участия. Название Литургия сохраняется для названия главного богослужения у лютеран. Такое лютеранское богослужение, в своей традиционной форме, в общем следует порядку обрядов до-тридентской римокатолической мессы, с включением дополнительно 5-10 гимнов и исключая элементы, неприемлемые для лютеран с точки зрения вероучения, а именно:
не проводятся процессии Тела и Крови Христовых — поскольку принятие Евхаристии, а не поклонение её видам, почитается в лютеранстве единственным установленным Христом, а посему единственно богоугодным, назначением содержащих Тело и Кровь Христовы причастных видов (освящённых хлеба и вина);
основательно пересмотрен офферторий (имеет аналогию с Великим Входом в литургии Восточной Церкви), дабы удалить из него элементы, могущие дать впечатление о принесении в Таинстве Причастия жертвы Богу со стороны людей (церковнослужителя), по причинам см. ниже;
удален канон мессы, поскольку, по мнению лютеран, из него следует, что со стороны и от лица собственно человека при Евхаристии осуществляется (либо «возобновляется») принесение жертвы (officium) Богу (за грехи живых и усопших или по иному поводу) — тогда как единовременная и вседостаточная жертва за грехи была принесена Христом на кресте, а в Евхаристии Христос, посредством выступающего в Его лице (in persona Christi) церковнослужителя, даёт людям Причастие Своих Тела и Крови — в качестве Своего благодеяния (beneficium) и средств наделения причастников божественной благодатью Св. Духа (instrumenta sive media Spiritus Sancti).
Чины лютеранских литургий исторически восходили по своей структуре к одной из двух различных традиций — немецкой либо шведской, однако уже на раннем этапе возник довольно широкий спектр местных особенностей. После упадка в лютеранской богослужебной практике под влиянием рационализма и пиетизма в XVIII—XIX вв., в сер. XIX — нач. XX в. в лютеранстве многих стран (в том числе Российской империи) развивалось движение «литургического возрождения», способствовавшее возобновлению в лютеранском богослужении утраченных прежде элементов «кафолической» литургической преемственности Западной Церкви (в первую очередь, евхаристического канона). Кроме того, в нач. XX в. вероисповедные критерии лютеранства были приложены на Зап. Украине для лютеранской редакции литургии Иоанна Златоуста — результатом чего стал лютеранский обряд литургии славяно-византийского происхождения, используемый в настоящее время в УЛЦ.
Литу́ргика — изучает христианское церковное богослужение, где главное место занимает Божественная литургия, предмет включает два основных отдела — гимнографию и эортологию. Литургика является наукой о богослужении вообще.
Литурги́ческое богословие — сравнительная наука, занимающаяся систематизацией богословских идей, заключённых в богослужении, церковных песнопениях, последовании праздников, иконографических композициях, таинствах и во всём церковнослужебном обиходе.
↑Сам дар, и Сам храм есть: Сам Архиерей, Сам жертвенник, и Сам очистилище, Сам и приносящий, Сам и приносимый за мир в жертву, Сам и древо жизни и ведения (Быт. 2, 9). Сам Агнец, и Сам огнь: Сам всесожжение (Быт. 22, 6, 7, 9, 10, 13), Сам и нож духовный (Еф. 6, 17): Сам и Пастырь, Сам и овча: Сам жрец, и Сам жремый: Сам приносимый, и Сам жертву приемлющий: Сам закон и Сам ныне под законом бывающий (Гал. 4, 4). (Святитель Кирилл Иерусалимский, Слово на Сретение Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, и на Симеона Богоприимца. Архивная копия от 3 ноября 2017 на Wayback Machine гл.5).
↑архимандрит Киприан (Керн).Евхаристия(рус.). Православная энциклопедия Азбука веры. azbyka.ru. Дата обращения: 17 ноября 2017. Архивировано 3 сентября 2014 года.
Johnson, Lawrence J., (2009) Worship in the Early Church: an Anthology of Historical Sources. The Liturgical Press
Jones, Cheslyn, Geoffrey Wainwright, and Edward Yarnold, eds. (1978) The Study of Liturgy. London: SPCK.
Marini, Piero, (2007) A Challenging Reform: Realizing the Vision of the Liturgical Renewal. The Liturgical Press
Scotland, N. A. D. (1989). Eucharistic Consecration in the First Four Centuries and Its Implications for Liturgical Reform, in series, Latimer Studies, 31. Latimer House. ISBN 0-946307-30-X