Киево-Могилянская академия

После заключения Брестской унии в 1596 году Киев, располагавшийся сравнительно далеко от политических и религиозных центров Речи Посполитой, оказался наиболее привлекательным городским центром для поддержания и развития православной веры. Большое значение имело покровительство со стороны казацкой старши́ны, которая — после перехода в унию или католичество большинства восточнославянских магнатов — стало выступать в роли основного защитника веры^[5].

14 (24) октября 1615 года вдова мозырского маршалка Галшка Гулевичевна передала земельный участок на Подоле со всеми строениями и доходами, завещав создать там ставропигиальный монастырь и открыть при нём православную школу для представителей всех сословий. 15 (25) октября 1615 года в бывшей усадьбе Галшки Гулевичевны поселился иеромонах Исаия (Копинский), которому было поручено управлять школой. Вскоре были созданы Богоявленский монастырь и действовавшее при нём Киевское братство. Первый известный список его членов датируется 4 (14) января 1616 года^[6][7].

Не позднее 1620 года в члены Киевского братства вступил гетман П. К. Сагайдачный вместе со всем Войском Запорожским^[8]. До своей смерти в 1622 году гетман оставался крупнейшим благотворителем, поддерживавшим Братство. Митрополит Киевский и Всея Руси Иов (Борецкий) неоднократно обращался к правительству Речи Посполитой с просьбой разрешить деятельность Братской школы в Киеве. 19 февраля (1 марта) 1629 года король Сигизмунд III выпустил грамоту, санкционировав существование Киевского братства. Но Братская школа в документе не упоминалась^[6].

Тем не менее в 1620-е годы Братская школа стала крупнейшим православным учебным заведением Речи Посполитой. Преподавать туда приезжали учителя из Львовской братской школы и других училищ^[6].

15 (25) июня 1631 года архимандрит Киево-Печерской лавры Пётр (Могила) подписал договор с наставниками Львовской братской школы Исаией (Трофимовичем-Козловским) и Сильвестром (Косовым) об их переезде в Киев — в создававшуюся школу при Лавре. Это учебное заведение открылось в стенах Троицкого больничного монастыря (часть Лавры) осенью 1631 года, насчитывая около 100 учащихся. Тем самым было прямо нарушено завещание умершего в марте 1631 года митрополита Иова (Борецкого), который требовал не создавать конкурентов Киевской братской школе. Это привело к прямому конфликту архимандрита Петра (Могилы) с Киевским братством и казачеством^[9].

Пётр (Могила) был вынужден пойти на уступки Братству. 30 декабря 1631 года (9 января 1632 года) стороны подписали акт об объединении Братской и Лаврской школ. 5 (15) января 1632 года соглашение было утверждено киевским митрополитом Исаией (Копинским). В марте 1632 года гетман Войска Запорожского И. Д. Кулага-Петражицкий в послании архимандриту Петру (Могиле) пообещал новому учебному заведению поддержку со стороны казачества^[6].

Киевская коллегия, как в первые десятилетия называли объединённое учебное заведение, расположилась в Киево-Братском Богоявленском монастыре — фактически на базе Братской школы. Коллегия начала работу в сентябре 1632 года. Пётр (Могила) стал главным покровителем учебного заведения, а игумен Исаия (Трофимович-Козловский) — её первым ректором^[10].

28 апреля (8 мая) 1633 года во Львове Пётр (Могила) был рукоположен в митрополиты Киевские и Всея Руси, а 7 (17) июля 1633 года торжественно въехал в Киев. Митрополит немедленно приступил к реформам, резко расширив программу обучения в Коллегии. Контроль над учебным заведением полностью перешёл от Братства к митрополиту, что было одной из главных целей преобразований^[11]. Под эгидой Киевской коллегии были открыты училища в Кременце (1636), Виннице (1638) и Гоще (1639)^[12].

Несмотря на все усилия, Пётр (Могила) не получил от властей Речи Посполитой разрешение открыть в коллегии высший (богословский) класс. Не был закреплён и статус, который приравнял бы Киевскую коллегию к Краковской академии. В 1634 году король Владислав IV запретил православным иметь в Киеве и других городах страны латинские школы, а Сейм своим постановлением ограничил изучение философии в Киевской коллегии логикой и диалектикой. 18 (28) марта 1635 года король подтвердил это постановление, разрешив деятельность школы в Киеве, но без академического статуса. Коллегия также не получила право судебной автономии^[6][13].

Пётр (Могила) называл Коллегию единственным истинным приобретением за всю жизнь и в завещании просил сохранить её навечно. Митрополит завещал Братскому монастырю свою библиотеку, насчитывавшую 2131 книгу, а также дома и дворовые постройки на Подоле, несколько деревень, фамильное серебро, митрополичье облачение и митру, украшенные фамильными драгоценностями, серебряный крест и саккос^[14].

В августе 1651 года, во время боевых действий, которыми сопровождалось казацкое восстание Хмельницкого, Братский монастырь и Киево-Могилянская коллегия были разграблены войсками литовского гетмана Я. Радзивилла^[15]. Гетман Войска Запорожского Б. М. Хмельницкий оказал помощь в частичном восстановлении коллегии^[16].

После подписания Переяславского договора в марте 1654 года Киев превратился в пограничный город Гетманства, присягнувшего Русскому царству. Власти Речи Посполитой конфисковали на подконтрольной им территории земли, которые принадлежали Братскому монастырю. Это ухудшило и без того тяжёлое материальное положение Киевской коллегии. В 1658 года она сильно пострадала от пожара, уничтожившего корпуса монастыря и училища. Выпускник учебного заведения игумен Иоанникий (Галятовский), который в 1657—1658 годы преподавал там риторику, а в 1658 году был назначен ректором, взялся за ликвидацию последствий пожара^[15].

16 (26) сентября 1658 года гетман Войска Запорожского И. Е. Выговский подписал с послами польского короля Яна II Казимира Гадячский договор. Он предполагал возвращение Киевского, Черниговского и Брацлавского воеводств в состав Речи Посполитой в качестве «Великого княжества Русского» с широкой автономией. Согласно документу, Киевская коллегия должна была получить статус, права и льготы высшего богословского учебного заведения по образцу Краковской академии. Власти Речи Посполитой обещали закрыть в трёх воеводствах все иезуитские школы. Сейм утвердил текст договора с существенными изменениями, урезав полномочия Гетманства. Положения Гадячского договора фактически не были воплощены в жизнь^[15][17].

В том же 1659 году царь Алексей Михайлович подтвердил все права Киевской коллегии. В ответ на подписание Гадячского договора, русские войска начали наступление на Левобережье Днепра. Киев вновь оказался в центре боевых действий, во время которых здания Братского монастыря в 1659 году были практически полностью уничтожены. Киевская коллегия приостановила деятельность до 1662 года, её ректор игумен Иоанникий (Галятовский) был вынужден скитаться по территории Великого княжества Литовского. В 1665 году Киев был разорён ещё раз. На фоне действий митрополита Киевского Сильвестра (Косова), который блокировал попытки перевести свою митрополию из юрисдикции Константинопольского патриархата в Московской патриархат, царь в 1666 году даже собирался упразднить Коллегию. Её спасло лишь заступничество киевского воеводы П. В. Шереметева[15]^[18].

Киевская коллегия пыталась вернуть себе и поддержку властей Речи Посполитой. В 1670 году ректор учебного заведения игумен Варлаам (Ясинский) добился королевского привилея, подтверждавшего собственность Братского монастыря на имения, расположенные на территории Речи Посполитой, и разрешавшего использовать доходы от них на восстановление Коллегии^[19].

Таким образом, в период раскола Гетманства в 1659—1682 годы Киевская коллегия была вынуждена значительно сократить масштабы преподавания^[20].

Царь Фёдор Алексеевич, воспитатель которого иеромонах Симеон (Полоцкий) был выпускником Киево-Могилянской коллегии, стал покровительствовать ей. В 1681 году монарх разрешил инокам Братского монастыря трижды в год приезжать в Москву для сбора «милостыни» на обитель и учебное заведение^[11].

В 1686 году константинопольский патриарх согласился на переход Киевской митрополии православной церкви в подчинение Московскому патриархату^[21]. По так называемому Вечному миру 1686 года Русское царство оставило за собой Киев в обмен на денежную компенсацию Речи Посполитой^[22]. Всё это позволило Киево-Могилянской коллегии упрочить своё положение. В 1689 году игумен Иоасаф (Кроковский) впервые стал читать там полный курс богословия, что ранее запрещалось правительством Речи Посполитой^[23].

Расцвет Коллегии в значительной степени объяснялся покровительством, которое оказывал ей крупнейший магнат Малороссии — гетман И. С. Мазепа. В 1690-х годах он пожаловал Братскому монастырю новые земли и подтвердил собственность обители на прежние владения. И. С. Мазепа ежегодно выделял академии по 200 рублей из казны Войска Запорожского и по 1 тысяче золотых на нужды самых бедных студентов — бурсаков^[3].

11 (21) января 1694 года цари Пётр и Иван Алексеевичи выдали специально приехавшему в Москву ректору Коллегии Иоасафу (Кроковскому) две грамоты: за Братским монастырём были утверждены все его владения; были подтверждены права Коллегии преподавать богословие, принимать на обучение детей всех сословий и пользоваться правом внутренней судебной автономии. Фактически это было шаг к частичному предоставлению Коллегии статуса университета. Однако киевские мещане продолжали напрямую жаловаться русскому правительству на бесчинства студентов, которые, ссылаясь на автономию Коллегии, отказывались представать перед судом магистрата. Поэтому киевский митрополит Варлаам (Ясинский) и гетман И. С. Мазепа обратились к царю с просьбой ещё раз подтвердить автономию Коллегии. Воспитанник учебного заведения митрополит Стефан (Яворский) лично просил об этом Петра I^[24].

В соответствии с грамотой 1694 года Коллегии было назначено ежегодное жалованье из царской казны — по 50 рублей и 50 четвертей зерна^[25].

В ответ на просьбу своего сподвижника царь Пётр 26 сентября (7 октября) 1701 года издал грамоту, в которой Киевская коллегия была названа академией^[26]. Впрочем, перечень её прав и привилегий по сравнению с грамотой 1694 года не изменился. Подтверждалась судебная власть ректора и префекта Киево-Могилянской академии над её студентами. Однако если руководство учебного заведения не справлялось со своими обязанностями по поддержанию порядка, следовало подавать жалобы киевскому митрополиту. Если же и он не решал проблему, можно было жаловаться киевскому воеводе^[3]. Помимо государственного довольствия, средства на содержание Академии выделялись из казны киевского митрополита^[16].

В 1709 году, после перехода И. С. Мазепы на сторону шведов, их поражения в Полтавской битве и бегства гетмана в Бендеры, ежегодные выплаты в 200 рублей в адрес академии из казны Войска Запорожского прекратились. Они возобновились только в 1741 году. Со второй половины 1760-х годов эти выплаты шли уже через Киевскую губернскую канцелярию, а сумма была увеличена до 500 рублей^[3].

Период с конца XVII века по 1760-е годы считался временем наивысшего расцвета Киево-Могилянской академии. Царь Пётр I стремился ставить учёных монахов-воспитанников Киево-Могилянской академии на епископские кафедры. До середины столетия при назначении на важнейшие церковные должности малороссийские чернецы имели преимущество перед великорусскими. Они были уравнены в правах лишь по указу от 30 апреля (11 мая) 1754 года. На гражданскую службу в Россию, пользуясь спросом и модой на «западное образование», приезжали и светские воспитанники Академии^[3].

После основания Московского университета в 1755 году, значение Киево-Могилянской академии стало снижаться. Изменилась и государственная политика по отношению к воспитанникам Академии. Указ от 17 (28) февраля 1765 года усложнил перевод малороссийских монахов в великорусские епархии. Теперь на это требовалось особое разрешение Синода. Впрочем, выпускники Академии составляли заметную долю членов самого Синода. Поэтому среди архиереев и настоятелей монастырей в великорусских епархиях во второй половине XVIII века было по-прежнему много выходцев из Малороссии^[3].

Русский царь имел право вмешаться в назначение преподавателей Академии. Учебное заведение не обладало полной автономией и во взаимоотношениях с церковными властями: профессора можно было назначить только с благословения киевского митрополита. Последний мог пересматривать курсы лекций и внутренние правила учебного заведения. Не удивительно, что особый упор на термин «Академия» в Киеве стали делать лишь в 1760-е годы, пытаясь защититься от угрозы закрытия. Она возникла из-за недовольства казацкой старши́ны характером обучения, которое всё больше ориентировалось на подготовку духовенства^[3].

В 1763—1764 годы гетман К. Г. Разумовский и казацкая старши́на предложили Синоду отобрать у Академии финансирование и открыть в её стенах университет. В семи из десяти наказов, переданных малороссийским «шляхетством» в Уложенную комиссию 1768 года, также содержалось предложение открыть вместо Академии учебное заведение светского типа. Императрица Екатерина II обвиняла воспитанников Киево-Могилянской академии в «ненасытном властолюбии». После окончательной ликвидации Гетманства в 1764 году императрица рекомендовала новоиспечённому президенту Малороссийской коллегии П. А. Румянцеву обратить особое внимание на Академию. Однако руководство последней — при содействии влиятельных выпускников — смогло заручиться поддержкой киевского генерал-губернатора^[3].

Во второй половине XVIII века продолжалось постепенная трансформация Киево-Могилянской академии в духовное учебное заведение. По указу Синода от 1788 года в Академию стали направляться выпускники Черниговской, Новгород-Северской и Слуцкой семинарий^[16].

В 1786 году Братский монастырь был упразднён (возобновлён в 1799 году). Киево-Могилянская академия была переведена на казённое содержание, получая 9 тысяч рублей в год (с 1797 года — 12 тысяч рублей в год). Ректором Академии чаще всего становился настоятель киевского Златоверхого монастыря^[3].

Император Павел I указом от 1797 года повелел готовить в Академии исключительно служителей Церкви^[16]. Положения духовно-учебной реформы были введены в жизнь в Киеве в феврале 1799 года, после чего основной целью Академии официально была признана подготовка священников и преподавателей для семинарий. Учебному заведению стали подчиняться восемь семинарий Киевского академического округа: Белгородская, Брацлавская, Житомирская, Минская, Новороссийская, Переяславская, Харьковская и Черниговская^[3].

С изданием в 1808 году нового Устава духовных школ в Российской империи началась реформа системы образования. Духовная школа полностью отделялась от светской. Предполагалась трехступенчатая система обучения: духовные училища (начальное образование), семинарии (среднее образование), академии (высшее образование). Все эти учебные заведения предназначались только для выходцев из духовенства и должны были готовить священнослужителей^[27].

Киево-Могилянская академия, которая принимала на обучение представителей всех сословий и предлагала учебную программу с сочетанием богословских и общеобразовательных дисциплин, не отвечала новым требованиям. В учебном заведении отсутствовало явное разграничение между начальным, средним и высшим образованием. В Академии одновременно преподавали, с одной стороны, азы грамматики, а с другой — философию и богословие, что было на тот момент анахронизмом. Серьёзную конкуренцию составляли университеты. Киево-Могилянская академия страдала от хронического недофинансирования: по подсчётам администрации, на содержание учебного заведения требовалось 55 тыс. рублей в год. Казна выделяла лишь 12 тыс. рублей. У Академии не имелось средств на восстановление после пожара 1811 года, а бурсаки были вынуждены жить в очень тяжёлых бытовых условиях^[28].

Осенью 1816 года Комиссия духовных училищ сообщила руководству Киево-Могилянской академии о скором введении нового Устава духовных училищ. Рассмотрев конспекты лекций, читавшихся в Академии, Комиссия пришла к выводу, что почти никто из учителей не готов преподавать по утверждённой новой программе. Комиссия решила прислать в реорганизуемое учебное заведение выпускников Санкт-Петербургской духовной академии, где реформа прошла в 1809 году. Но немедленно заместить все вакансии они не могли. К тому же среди учащихся Киево-Могилянской академии не нашлось достаточного числа студентов, готовых к обучению по новой программе. После пожара 1811 года не хватало и помещений для занятий. 24 июля (5 августа) 1817 года Комиссия духовных училищ приняла решение закрыть Киево-Могилянскую академию, разместив в её зданиях лишь училище и семинарию^[28].

Здания и имущество Киево-Могилянской академии были переданы Киевской духовной семинарии, которая начала работу 27 октября (8 ноября) 1817 года. Спустя два года она была переведена в здание бурсы на берегу Днепра. На месте же Киево-Могилянской академии 28 сентября (10 октября) 1819 года открылась Киевская духовная академия^[4], которая считала себя её прямой преемницей^[29].

При жизни Петра Могилы коллегию не называли «Могилянской». В официальных документах это название появилось в 1670 году — в грамоте короля Польши Михаила Корибута Вишневецкого^[19].

Киевскую коллегию в разные годы также называли в честь её крупнейших благотворителей: Могило-Мазепианской (в конце XVII — начале XVIII века, по имени гетмана И. С. Мазепы), Могило-Заборовской (в 1730-е годы, по имени киевского митрополита Рафаила Заборовского)^[30].

Что же касается термина «академия», то он использовался и до указа Петра I от 1701 года. Впрочем, на протяжении первой половины XVIII века учебное заведение в разных документах и сочинениях именовалось «коллегией», «латинскими школами», «училищем» или даже «университетом». Название «академия» стало преобладать лишь во второй половине столетия^[3].

Обучение в Киево-Могилянской коллегии считалось открытым для мужчин православного исповедания без различия званий и сословий. Во второй четверти XVII века около двух третей всех учащихся составляли представители шляхты. На долю мещан, казаков и детей священников приходилось по 10 процентов студентов. Выходцы из Малороссии составляли большинство — более 60 процентов учеников. Обучение было бесплатным^[31][32].

Учащиеся, как правило, не получали никакого регулярного содержания и были вынуждены сами зарабатывать на жизнь. Наиболее прилежным в учёбе ректор предоставлял так называемые «кондиции» — право наниматься репетиторами в богатые семьи. Значительная часть студентов жила за счёт милостыни. Бурсаки периодически устраивали беспорядки в Киеве, совершали налёты на рынки, лавки, погреба, сады и огороды, из-за чего у Коллегии/Академии неоднократно возникали конфликты с городскими властями^[33].

В 1640-е годы в заведении учились, вероятно, несколько сотен человек. Однако на фоне боевых действий, вызванных восстанием Богдана Хмельницкого и последовавшей серии войн, число учащихся резко сократилось. Рост возобновился лишь в 1680-х годах. Значительную долю составляли дети малороссийской казацкой старши́ны. Дисциплина была строгой, допускались телесные наказания провинившихся^[31].

Согласно царским грамотам 1694 и 1701 годов, в учебное заведение разрешалось принимать православных студентов всех сословий вне зависимости от подданства. Учащимися становились в том числе выходцы с восточнославянских территорий Речи Посполитой^[34].

Митрополит Рафаил (Заборовский) в инструкции 1734 года отмечал, что «в академию для приобретения познаний принимается каждый, откуда бы кто ни прибыл, свободный человек всякого состояния и звания, только бы исповедывал восточную христианскую веру и был способен к учению». Выпускниками академии становились малороссы, великороссы, белорусы, сербы, румыны, греки, молдаване, валахи, болгары, русины. В Академию иногда принимали бывших иудеев, католиков, униатов и старообрядцев. Для них условием поступления были переход в православие и принесение присяги императорскому престолу^[3].

Во второй половине XVIII века среди студентов Киево-Могилянской академии стали преобладать выходцы из семей священно- и церковнослужителей. Численность представителей духовенства постоянно росла, тогда как число выходцев из светских сословий оставалось неизменным. В начале XIX века на долю детей священников и церковнослужителей приходилось более 80 процентов учащихся Академии^[36][3].

Большинство преподавателей, приглашённых митрополитом Петром (Могилой) при создании Коллегии, были выходцами из мелкой православной шляхты, принявшими монашеский постриг. Они начинали учиться в братских школах, а продолжали обучение в университетах и академиях Речи Посполитой и Священной Римской империи. Позднее состав преподавателей пополнялся людьми того же склада. Среди них были Лазарь (Баранович), Игнатий (Оксенович-Старушич) и Иннокентий (Гизель). Последние двое в начале 1630-х годов были специально отправлены митрополитом Петром (Могилой) на учёбу за границу. Последующие поколения преподавателей в значительной степени состояли уже из выпускников самой Киево-Могилянской коллегии^[37].

Преподавание в Киево-Могилянской коллегии представляло собой сочетание опыта православных братских школ с педагогическими достижениями католических учебных заведений. Руководство Коллегии сталкивалось с нехваткой и разным уровнем базовой подготовки преподавателей, а также с необходимостью адаптировать католические курсы к православной школе и обойти запреты правительства Речи Посполитой. Киевская коллегия, по образцу Лаврской школы, в программе преподавания ориентировалась на школьный устав ордена иезуитов «Ratio atque Institutio Studiorum Societatis Jesu», разработанный в 1599 году^[38]. Из него были заимствованы принципы построения учебных курсов и комментирования текстов^[39].

Реформы, проведённые Петром (Могилой), закрепили воспитание студентов в православном духе (для чего изучался церковнославянский язык — по грамматике Мелетия (Смотрицкого)^[40]) — при следовании программе, которая соответствовала западноевропейской системе образования. Особое внимание уделялось изучению латинского (основного языка преподавания) и польского языков. Считалось, что с их помощью выпускники Коллегии, с одной стороны, смогут на равных вести полемику с католиками и протестантами, а с другой стороны, получат возможность легче интегрироваться в мир западноевропейских культуры и науки, а также в общественную жизнь Речи Посполитой^[6].

Программа обучения в Киево-Могилянской коллегии в более-менее законченном виде сформировалась к последней четверти XVII века. Полный курс был рассчитан на двенадцать лет^[40] и разделялся на восемь (до 1689 года — семь) классов:

Таким образом, в низших классах изучались и использовались церковнославянский и польский языки, тогда как в высших классах обучение велось только на латыни^[44]. Студенты, которые прошли полный курс обучения, должны были свободно читать и переводить любые богословские сочинения и художественные произведения, писать на латыни речи, панегирики и стихи, а также вести дискуссии и бытовые разговоры. Уровень владения языком достигался в том числе за счёт регулярных публичных диспутов^[2].

Учащиеся низшего отделения назывались учениками, среднего и высшего — студентами^[45].

Киево-Могилянская коллегия положила начало преподаванию философии (с конца 1630-х годов) как отдельного предмета на православных территориях Восточной Европы^[46].

Для преподавания православного вероучения в Киевской коллегии с 1645 года использовался написанный Петром (Могилой) и Исаией (Трофимовичем-Козловским) катехизис «Собрание науки краткия об артикулах веры»^[31].

Курс богословия с 1689 года был рассчитан на четыре года, с 1775 года — на два года, с 1798 года — на три года^[3]. Во второй половине XVIII века богословие преподавалось по системе Феофана (Прокоповича)^[23].

В XVIII веке в Академии началось преподавание истории — как факультативного предмета, который время от времени вели разные профессора. Например, в 1708 года курс читал Феофан (Прокопович)^[47].

В XVIII веке в Киево-Могилянскую академию принимались только дети, уже умевшие читать и писать на «простой мове», которая активно использовалась на низших курсах в процессе обучения другим языкам^[40]. В ходе обучения поэтике и риторике учащиеся усваивали различия между произведениями высокого стиля (на церковнославянском языке), среднего (на смеси «простой мовы» с церковнославянским) и низкого (на «простой мове» и повседневном разговорном языке). Выпускники Академии должны были в совершенстве владеть всеми тремя стилями^[48].

Единственное ограничение на использование в стенах Киево-Могилянской академии «малороссийского наречия» касалось бытового общения студентов и преподавателей во внеучебное время. Этот запрет был введён в 1734 году киевским митрополитом Рафаилом (Заборовским), чтобы заставить учащихся активнее пользоваться разговорной латынью^[49].

Изучение великорусского языка в первой половине XVIII века не предусматривалось, хотя уже Феофан (Прокопович) требовал ввести великорусские образцы в курс поэтики. С 1751/1752 учебного года в Киево-Могилянской академии началось факультативное преподавание поэтики на великорусском языке. Это было связано, с одной стороны, с просьбами учащихся, многие из которых рассчитывали впоследствии сделать карьеру в Санкт-Петербурге, а с другой стороны, с появлением учебных пособий — «Риторики», «Российской грамматики» и сборников стихов на великорусском языке, составленных М. В. Ломоносовым^[50][51].

Синод, которому с 1721 года подчинялась Академия, в программу преподавания не вмешивался. Правительство Российской империи не только не возражало против изучения польского, но и не настаивало на преподавании великорусского языка^[52].

Поскольку лингвистов в Академии не хватало, преподавание иностранных языков, по возможности, организовывалось в качестве факультативных (так называемых «неординарных») курсов. С 1738 года изучались немецкий, греческий, древнееврейский, в 1753—1794 и с 1798 года — французский языки^[53][2].

В 1757 году в Академии открылся класс рисовального искусства^[54].

В 1763—1764 годы ректор академии киевский митрополит Самуил (Миславский) составил инструкцию по академическому преподаванию, включив в неё отдельные положения из проекта реформы российских епархиальных школ (в частности, преподавание географии в классе риторики). Автор документа рекомендовал пользоваться учебными пособиями, изданными Академией наук, Московским университетом и Кадетским корпусом. Усилиями Самуила (Миславского) программа Киево-Могилянской академии была частично изменена по образцу народных училищ. С 1766 года на регулярной основе преподавались география и всеобщая история (сокращённый курс)^[3].

В 1765 году Синод распорядился вести в Киево-Могилянской академии преподавание великорусского языка по правилам Петербургской академии наук. Однако это распоряжение в первые десятилетия выполнялось плохо: в 1784 году митрополит Самуил (Миславский) призывал учителей соблюдать «выговор» и «правописание» великорусской речи. Проблема сохраняла актуальность и на рубеже XVIII и XIX веков^[55].

Систематическое преподавание великорусского языка в Киево-Могилянской академии началось в 1783 году. Более того, преподаватель истории и географии должен был вести эти предметы на русском языке с соблюдением «выговора, каков употребляется в Великороссии». В Московский университет в 1792 году отправились три лучших студента Академии. Им поручалось освоить «великороссийский говор и произношение», чтобы по возвращении преподавать в Киеве. Один из этих учащихся — Никита Соколовский — в 1799 году стал преподавателем великорусского языка, русской поэзии и риторики в Академии^[56].

В 1784 году началось преподавание живописи и естественной истории. С 1788 года работали отдельные классы «чистой» (алгебра, геометрия) и «смешанной» (механика, оптика, тригонометрия, астрономия и другие дисциплины) математики. С 1799 года в учебном плане появился курс сельской и домашней экономики^[57].

В общей сложности в Киево-Могилянской академии в XVIII веке изучались до 32 учебных дисциплин^[58].

В начале XIX века учебный курс вновь состоял из семи классов: нижний, средний и высший грамматические (по одному году), поэзия, риторика, философия (по два года), богословие (три года). В программу были включены новые дисциплины: с 1800/1801 учебного года работал класс нотного пения, в 1802/1803—1805 годы — медицины, с 1807/1808 года — высший исторический и географический класс^[59][3].

Главой Киево-Могилянской коллегии был ректор, который, как правило, совмещал эту должность с игуменством в Братском монастыре. До 1689 года ректор читал курс философии, а с 1689 года — курс богословия. Чаще всего ректора избирала профессорская корпорация. Затем кандидатуру утверждал киевский митрополит. На рубеже XVII—XVIII веков требовалось ещё и согласие гетмана^[60].

Ректор Коллегии подчинялся киевскому митрополиту^[61]. С 1721 года ректор утверждался Синодом — с согласия митрополита^[16].

Ректор руководил учебным процессом и всеми делами монастыря. Он одобрял учебные программы и лекционные курсы, подготовленные профессорами. Кроме того, ректор рассматривал жалобы, поступавшие на студентов от властей и мещан Киева, а также улаживал конфликты между преподавателями и префектом^[62].

Префект считался заместителем ректора. Он наблюдал за учебным процессом и дисциплиной. Префект определял уровень подготовки детей, подростков и юношей, которые желали поступить в Коллегию, и зачислял их в тот или иной класс. В его ведении также были бурсы^[63].

У префекта имелись помощники — суперинтендант (из числа преподавателей) и так называемые сеньоры (из числа студентов), следившие за порядком в бурсах. В подчинении суперинтенданта также находились инспекторы (выступали в качестве репетиторов для неуспевающих учащихся и осуществляли надзор за их поведением, а также за студентами, которые жили за пределами монастыря), цензоры (следили за поведением учащихся во время богослужения, публичных церемоний, а также в городе) и калефакторы (пороли провинившихся учащихся розгами)^[64][65].

Преподавателями становились, как правило, представители монашествующего духовенства^[6].

В XVIII веке внутреннее устройство Киево-Могилянской академии практически не изменилось. Ректор и префект выбирали преподавателей из числа воспитанников Академии, а также из киевских учёных монахов либо кандидатов, предложенных Киевской духовной консисторией. Во второй половине XVIII века появились так называемые бакалавры — преподаватели иностранных языков (представители белого духовенства или светские лица)^[3].

Учебный год начинался с 1 сентября, хотя новых студентов могли принять в любое время — после собеседования с префектом. Занятия обычно завершались в первых числах июля^[66].

В Коллегию/Академию обычно принимали детей в возрасте от 8 до 10 лет, но каких-либо строгих возрастных ограничений не существовало. Студенты имели право учиться в Коллегии/Академии сколько угодно — и окончить её, не прослушав курсов в высших классах. За неуспеваемость учащихся не отчисляли; наказания следовали только за нарушение дисциплины^[44].

Руководство Коллегии/Академии также, как правило, делало скидку на тяжёлое материальное положение и/или болезнь того или иного учащихся. Они могли оставаться на второй и даже третий год в том же классе^[67].

Выпускники защищали диссертации без присвоения учёной степени, но с получением сертификата об окончании Киево-Могилянской коллегии с подписями ректора и префекта^[12].

В XVII веке Киевская коллегия существовала за счёт пожертвований, записывавшихся на Братский монастырь. Шляхтичи и казацкая старшина жертвовали обители поместья, доходы от которых шли на содержание учебного заведения. С 1694 года часть расходов Коллегии покрывалась за счёт царского жалованья и казны Войска Запорожского, со второй половины XVIII века — за счёт государственной казны. Преподаватели получали бесплатное жильё с отоплением и освещением, а также право пользоваться монастырской трапезной. Обувь, одежда и книги покупались на пожертвования от киевского митрополита. Учителя были вправе принимать подарки от богатых студентов. С 1766 году преподаватели стали получать из государственной казны денежное жалованье, а с 1797 года были переведены на штатные оклады^[68].

Ещё при митрополите Петре (Могиле) в Киевской коллегии появились студенческие конгрегации — для младших и старших учащихся. Эти объединения следили за моральным обликом своих членов и организовывали помощь беднейшим из них. Учащиеся, которые вступали в конгрегацию, проходили обряд посвящения. Обязательной его частью была клятва поддерживать коллегию всю жизнь^[69].

В коллегии также регулярно проходили публичные диспуты, проводились театрализованные представления, где профессора выступали в качестве сценаристов, а студенты становились актёрами^[70].

Преподаватели и учащиеся совместно отмечали церковные праздники, дни ангела ректора, префекта, проводили встречи знатных гостей и траурные церемонии. Особой церемонией сопровождалось начало рекреации — перерыва в занятиях длительностью несколько дней. Рекреации объявлялись трижды в год^[71].

Во второй половине XVII века главной святыней Братского монастыря стала Киево-Братская икона Божией Матери. К концу столетия в Коллегии возникла традиция еженедельно читать акафисты перед этим образом^[6].

Библиотека Киево-Могилянской академии комплектовалась на протяжении двух веков. Её основателем стал митрополит Пётр (Могила), завещавший Коллегии свои книги. Примеру следовали многие преподаватели учебного заведения. Меценаты также дарили академии книги или предоставляли средства на их покупку. Библиотека обладала изданиями важнейших восточнославянских и западноевропейских типографий. Значительное место занимали подписные издания. Собирались также многочисленные рукописные книги — хроники, летописи, воспоминания, дневники, а также лекции профессоров, студенческие конспекты, архивные документы. В 1768 году была создана отдельная ученическая библиотека, которая содержала учебники пособия и хранилась в бурсе. Это собрание быстро разрасталось. В 1772 году было перенесено в академическую библиотеку^[72].

К началу 1780-х годов библиотека насчитывала более 12 тысяч томов. Три четверти этого собрания было уничтожено пожаром в 1785 году (по другим данным, в 1780 году), когда сгорела трапезная церкви во имя святых Бориса и Глеба, где располагалась библиотека^[73][74]. Потери были восстановлены путём пожертвований от дарителей и покупки изданий. В 1804 году в академической библиотеке было около 8 тысяч томов^[75]. В 1811 году, во время очередного пожара, были утрачены около тысячи книг. До XXI века дошли лишь отдельные издания и рукописи из собрания Киево-Могилянской академии, которые в первой трети XXI века хранились в библиотеке Национальной академии наук Украины^[76].

Вероятно, первоначально Коллегия размещалась в здании, подаренном Киевскому братству Галшкой Гулевичевной. Попытка отождествить его с домом, который впоследствии использовался как поварня Братского монастыря, была опровергнута археологическими исследованиями^[6].

В начале 1630-х годов на средства митрополита Петра (Могилы) на территории Братского монастыря было построено первое деревянное здание бурсы^[77].

Уже в 1630-х годах учебное заведение переехало в новые помещения. Возможно, они находились в церкви во имя святых князей Бориса и Глеба (с трапезной)^[78].

Гетман И. С. Мазепа выделил средства на строительство в 1703—1704 годы нового учебного помещения для школ. Второй этаж каменного здания и конгрегационная Благовещенская церковь при корпусе были достроены в 1735 году при поддержке киевского митрополита Рафаила (Заборовского). Благовещенская церковь была освящена в 1740 году. Первый этаж здания насчитывал шесть комнат, на втором — были две комнаты, зала и помещение церкви. На верхнем этаже в середине XVIII века размещались философский и богословский классы, на нижнем — все остальные^[79]. Здание, перестроенное в XIX веке, сохранилось до XXI века.

Учительские квартиры располагались частично в помещениях Братского монастыря, частично — в деревянных пристройках к каменному корпусу. Студенты, которые не могли позволить себе снять квартиру, жили в бурсе. В XVII веке это был комплекс деревянных зданий. Известно, что большая деревянная бурса, не имевшая фундамента, существовала с 1719 года до пожара 1766 года. К началу 1760-х годов она пришла в полную негодность. Поэтому в 1763—1765 году на берегу Днепра было построено деревянное здание бурсы на каменном фундаменте. Там проживали до 400 студентов. Строение сгорело во время пожара 1775 года^[80].

На уцелевшем фундаменте к 1778 году был возведён полностью каменный одноэтажный «сиротопитательный бурсацкий дом»^[81]. В здании действовал медицинский пункт. Рядом с домом появились поварня и пекарня. В 1798—1799 годы возле бурсацкого дома возвели деревянное на каменном фундаменте строение, в котором разместилась больница. В 1805 году была расширена столовая, а в 1810—1811 годы над бурсой надстроили второй этаж^[82].

Пожар 1811 года вновь уничтожил значительную часть деревянных строений Академии, также пострадали крыши и частично внутренняя отделка каменных зданий^[83].

Киево-Могилянской коллегией/академией руководили следующие лица (в хронологическом порядке)^[11][84]:

Киево-Могилянская академия внесла значительный вклад в просвещение и развитие культуры в Малороссии и Русском государстве в целом во второй половине XVII—XVIII веках^[85].

В июне 1649 года киевский митрополит Сильвестр по просьбе царя Алексея Михайловича прислал в Москву преподавателя Киевской коллегии, знатока греческого языка и латыни — иеромонаха Епифания (Славинецкого). Он занялся подготовкой издания второго в истории полного текста Библии на церковнославянском языке (вышло в Москве в 1663 году). Иеромонах также принял самое активное участие в правке богослужебных книг, выпускавшихся Московским печатным двором, — ключевом мероприятии церковной реформы патриарха Никона^[86].

Выпускник Киевской коллегии — иеромонах Симеон (Полоцкий) — возглавил училище, которое в 1665 году открылось на средства царя при московском Заиконоспасском монастыре. Симеон преподавал там латинский и польский языки, грамматику, риторику, поэтику и философию. В 1687 году при Заиконоспасском монастыре начала работу Славяно-греко-латинская академия, организованная по образцу Киевской коллегии^[87].

С 1700 по 1759 годы выпускники Киево-Могилянской академии занимали значительную часть архиерейских кафедр в Русском царстве (затем — Российской империи). В частности, епископами стали около 70 воспитанников Академии, десятки учёных монахов из Киева возглавили крупные российские монастыри. Хотя в годы правления Екатерины II выпускники Киево-Могилянской академии лишились привилегий при назначении на архиерейские кафедры, с 1760 по 1817 годы епископами оказались ещё около 30 бывших студентов. Архиереи-выходцы из Киева основали школы, организованные по образцу Академии, в Ростове Великом (1702), Тобольске (1703), Архангельске (1713), Смоленске (1715), Санкт-Петербурге (1721), Иркутске (1721), Твери (1722), Белгороде (1722), Суздале (1723), Вятке (1723), Холмогорах (1723), Вологде (1724), Коломне (1724), Рязани (1724), Пскове (1725), Великом Устюге (1725), Севске (1741), Троице-Сергиевой лавре (1742), Астрахани (1747), Костроме (1749), Владимире (1749) и других городах. Часть этих учебных заведений впоследствии была преобразована в духовные семинарии^[88]. Выпускники Киево-Могилянской академии работали практически во всех средних учебных заведениях Российской империи XVIII века^[89][90].

Духовенство Киевской митрополии также достаточно часто рекрутировалось на должности священников в армии и флоте. Выпускники Киево-Могилянской академии служили в дипломатических представительствах Российской империи. В частности, первые начальники Русской духовной миссии в Пекине архимандриты Иларион (Лежайский) и Антоний (Платковский) окончили Академию^[87]. Светские переводчики, пришедшие из Киева, становились сотрудниками Синода, Сената, Коллегии иностранных дел, а также шли на службу к аристократам^[91].

Преподаватели Киево-Могилянской академии в XVII—XVIII веках регулярно направлялись на епископское служение и на территорию Белой Руси. В частности, Георгий (Конисский) в 1755 году возглавил Могилёвскую кафедру. Он учредил Могилёвскую духовную семинарию, где стали преподавать выходцы из Киева^[87].

Воспитанники Киево-Могилянской академии внесли большой вклад в развитие музыкальной культуры Русского царства и Российской империи. В академии действовали один из лучших киевских хоров и оркестр, получило развитие партесное пение. Выпускники учебного заведения стали родоначальниками русского театра. В частности, Симеон (Полоцкий) создал в Москве придворный театр. Димитрий Ростовский (Савич-Туптало) в 1702 году открыл театр в Ростове Великом. Филофей (Лещинский) в 1703 году поставил первую пьесу в Тобольске. Феофан (Прокопович), Георгий (Конисский) и другие были авторами драматических произведений^[87].

Многие светские выпускники Киево-Могилянской академии сделали карьеру в Российской империи: в частности, светлейший князь А. А. Безбородко возглавлял внешнюю политику страны, граф П. В. Завадовский стал первым министром народного просвещения^[92].

• «Тарас Бульба», повесть Н. В. Гоголя — сыновья Тараса Бульбы были студентами Киевской коллегии;
• «Облака», повесть И. С. Нечуй-Левицкого;
• «Печерские антики», рассказы Н. С. Лескова;
• «Я, Богдан», роман П. А. Загребельного;
• «Южный комфорт», роман П. А. Загребельного.

В 1992 году Почта Украины выпустила марку с изображением Киево-Могилянской академии.

Староакадемический корпус Академии был изображён на украинской купюре достоинством в 500 гривен, а также на логотипах Украинского научного института Гарвардского университета и Института украинской археографии и источниковедения им. М. С. Грушевского НАН Украины.