Дали, Сальвадор

Сальвадор Дали родился 11 мая 1904 года, спустя более девяти месяцев после смерти старшего брата, которого также звали Сальвадор и который прожил менее трёх лет^[9]. Появилась на свет он в каталонском городе Фигерасе^[10], расположенном в 20 км от побережья Средиземного моря, совсем недалеко от французской границы^[11]. Лето его семья обычно проводила в соседнем Кадакесе, находящемся на труднодоступном полуострове, выдающемся в море^[12].

Отучившись в начальной школе, Дали в 1916 году поступил в местный лицей, параллельно учась в Школе Христианских Братьев, где изучал французский язык. Кроме того, Дали стал по совету друга ходить на вечерние курсы по рисованию^[13][14]. Первые картины Дали были написаны в манере импрессионизма, которыми он восхищался тогда^[15].

Он активно следил за революционными событиями в России, мечтая об их повторении у себя в Каталонии. Дали верил в своё предназначение стать художником. Сначала в 1920 году ему свою мастерскую в старой рыбацкой хижине отдал Рамон Пичот, а в следующем году Дали сам нашёл себе помещение для работы на окраине Фигераса. Чтобы больше походить на художника и выделяться, Дали отрастил себе волосы, повязал странный галстук и заказал фетровую шляпу. В 1921 году умерла его мать, а в 1922 году к Дали пришёл первый успех на выставке, организованной в галерее Хосефа Далмау^[16].

В 1922 году Дали перебрался в Мадрид, в так называюмую «Студенческую Резиденцию», где жили студенты разных престижных учебных заведений испанской столицы. Над провинциалом Дали, который к тому же тогда отличался застенчивостью, там посмеивались^[17]. Он прележно обучался в Академии Сан-Фернандо^[18], а по воскресеньям всегда был в Прадо^[19].

Такая ситуация продолжалась до того, время как его соученики не узнали о его занятиях кубизмом. Дали постепенно перенял привычки студенческой группы авангардистов, ярчайшей фигурой в которой был Луис Буньюэль по прозвищу «Тарквиний Гордый»^[20]. Кубистические работы Дали отличались эклектичностью, в них иногда фигурировали и коллажи из газет. Вскоре к их группе присоединился поэт Федерико Гарсиа Лорка, с которым у Дали завязалась близкая дружба. Их объединял яркий артистизм, острое чувство юмора и сексуальная неудовлетворённость^[21].

Отправившись на каникулы в Кадакес в 1924 году, Дали отошёл от кубизма в сторону пуризма, отмеченного в его пейзажах приморского города холодностью и геометричностью форм. Успешно сдав экзамены в 1925 году, Дали выставлял свои работы в мадридском дворце Веласкеса, а в ноябре того же года прошла его первая персональная выставка, где было представлен целый ряд портретов его сестры Аны Марии^[22].

В начале 1926 года Дали в сопровождении тёти и сестры посетили Париж, где Дали познакомился с Пикассо, и Брюссель, где он воочию увидел шедевры его любимых Босха и Вермеера Делфтского^[23]. Потерпев неудачу по соблазнению Дали, Лорка, который был гомосексуалистом, переспал у него на глазах с их общей подругой Маргаритой Мансо. Дали тогда оставался девственником^[24].

Эпатажно покинув Академию, летом 1926 года Дали отправился в Кадакес, где писал об образе святого Себастьяна, поглотившего его ум^[25]. В «Композиции с тремя фигурами», посвящённой этому святому, он соединил образы себя и Лорки. От святого Себастьяна Дали перешёл в своих полотнах к причудливым геометрическим формам, опирающихся на ходули и имеющим человеческие органы. К подобным работам относится картина «Механизм и рука». Лорка, посетив Дали в Кадакесе летом 1927 года, был восхищён этими маленькими загадочными формами, назвав их «мелкими останками»^[26].

После выхода «Цыганского романсеро» Дали написал письмо Лорке, в котором раскритиковал его за отсутствие в его поэзии «бессознательного», выступил в поддержку сюрреализма, как формы освобождения, и в конце попрощался с ним. Дали решил обратиться к кинематографу, как к способу выражения того, что он не может сделать в живописи. В январе 1929 года в Кадакесе они с Буньюэлем принялись за написание сюрреалистического сценария по принципу автоматизма, нанизывая в него первые приходящие на ум образы^[27]. 2 апреля начались съёмки фильма «Андалузский пёс», в котором Дали сыграл монаха, а 6 июня состоялась его премьера, встретившая овацию. В это же время Дали получил признание как художник-сюрреалист^[28].

В своей статье «Новые границы живописи» Дали выразил свою важнейшую идею о том, что сюрреализм полностью освободил поэзию и живопись отображать видимый мир. В противовес принятому среди сюрреалистов принципу автоматизма поставил свой метод, который он назвал параноидально-критическим^[29]. В 1929 году Дали во воторой раз посетил Париж, где в сопровождении испанского сюрреалиста Жоана Миро познакомился со множеством деятелей искусства, в том числе с сюрреалистами Магриттом и Элюаром^[30][31].

Под впечатлением от эротизма парижского кинематографа Дали, вернувшись на родину, принялся активно писать картины, наполненные новыми для него эротическими символами^[32]. В 1929 году к нему в Кадакес, как и обещали, наведывались его новые парижские знакомые. Среди них был и Элюар со своей женой Галой (Еленой Дьяконовой), с которой у него были свободные отношения в сексуальном плане. Дали потерял голову от замужней женщины, которая была на 10 лет его старше^[33]. Проведя с ним время в Кадакесе, Гала уехала, пообещав ждать его в Париже, когда он отправится туда на выставку^[34].

В наметившемся расколе среди сюрреалистов, Дали поддержал Андре Бретона, среди прочего, оформив фронтспис его «Второго манифеста сюрреализма»^[35].

На своей картине «Священное сердце» Дали вывел слова о том, что он «иногда ради удовольствия» «плюёт на портрет своей матери», из-за чего отец выгнал его из своего дома. С Буньюэлем Дали работал над вторым их фильмом «Золотой век», который после его выхода в 1930 году назвали «большевистским», который рушит ценности христианства, семьи и родины^[36][37].

Используя теорию психоанализа Фрейда и научную диссертацию психиатра Жака Лакана, который написал её после прочтения «Дохлого осла» Дали и личной с ним встречи, Дали сформулировал суть своего параноидально-критического метода, которая сводилась к раскрепощению бессознательного и была выражена в его эссе 1935 года «Завоевание иррационального»^[38].

Сформулировав эти идеи, Дали принялся за написание большого количества полотен, которые к тому же стали и хорошо продаваться. Роль сюжета в его картинах стали исполнять различные анаморфозы. Различные человеческие части тела начинают бунтовать, изменясь в размерах и занимая не своё место. Разница между живыми и неживыми существами и предметами стираются. Картина «Мягкая конструкция с варёными бобами (Предчувствие гражданской войны)» относится к работам этого периода Дали. Особое место занимают различные интерпретации поразившего Дали ещё в юности полотна «Анжелюс» Милле^[39].

В 1930-е годы Дали также сформулировал основу параноидального видения, заключающуюся в «умножении» изображений, когда из, на первый взгляд, хаоса при детальном рассмотрении начинают возникать различные конкретные образы, наслаивающиеся друг на друга, а иногда повторяющие другие образы, расположенные на расстоянии^[40]. В то же время, по идее Дали, несмотря на ценность иррационального, недопустимо, чтобы подсознание начинало доминировать. У Дали в это время начало проявляться стремление к обновлению, выраженное в появлении нового образа — Нарцисса^[41].

Ещё в 1930 году Дали удалось установить дружеские контакты с супругами Шарлем и Мари-Лор де Ноай, обладателями громадного состояния^[42]. Они были крупнейшими меценатами Франции, что касается искусства. Они собирали обширную коллекцию произведений соврменного искусства и скупали картины Дали по большим ценам^[43]. Помимо них были и другие влиятельные и обеспеченные почитатели искусства Дали, которые в 1932 году объединились в группу «Зодиак», названную так по количеству её членов — 12. Они обязались делать ежегодные пожертвования Дали в обмен на возможность выбирать себе его картины^[44][45].

В искусстве архитектуры Дали очень ценил модерн, переживавший свой расцвет на рубеже XIX—XX веков, а в его время подвергавшийся критике. Он считал его самым необычным и мистическим среди всех течений архитектуры всех времён, порождением мира снов, пронизанным эротическими символами. Эти идеи он выразил в статье «Об ужасающей и съедобной красоте архитектуры ар нуво», получившей похвалу у Бретона. В ней Дали делает вывод, что «красота может быть съедобной или — никакой». Характерные для архитектуры модерна черты и детали присутствуют и на полотнах Дали. Его параноидальные образы находят своё воплощение в конструировании различных сюрреалистических предметов, созданных ни для чего иного кроме того, чтобы реализовать бредовые идеи^[46].

Дали создавал мебель, испытывающую невообразимые метаморфозы: диваны в виде губ, кресло-качалка в виде грудной клетки, вешалка для зонтов фаллической формы. Самая известная из этих работ — «Венера Милосская с ящиками», которые выдвигаются из её торса^[47].

Дали сотрудничал также с мирами кино, моды и театра. Он разработал декорации к фильму «Заворожённый» Альфреда Хичкока. Для Эльзы Скиапарелли Дали придумал «шляпу-башмачок» и «шляпу-котлету». Художник в 1937 году заключил соглашение с Леонидом Мясиным, представлявшим Русский балет в Монте-Карло, о создании декораций к балету на музыку Вагнера и Ницше, который под названием «Вакханалия» был поставлен спустя два года в Нью-Йорке. В 1942 году там же состоялась премьера балета «Лабиринт», декорации и костюмы для которого разрабатывал также Дали^[47].

Перебравшись в США, из-за невозможности нахождения в воюющей Европе и, в частности, в фашистской Испании. Переняв полностью американский образ, Дали получил от Бретона прозвище «Жадный до долларов» (Avida Dollars)^[48], представляющее собой анаграмму из его имени и фамилии^[49]. В 1940-е годы Дали писал мало картин, работая преимущественно над декорациями к балетам, книжными иллюстрациями, оформлением витрин, мультфильмами, ювелирными изделиями^[50].

Всё большее значение в его жизни занимала Гала, которая доминировала на полотнах 1950-х годов, зачастую представляясь в виде Мадонны^[51]. Она же, по его словам, за один год сумела его излечить от истерии и отойти от сюрреализма, который был лищь увлечением молодости и путём к известности. Гала видела в нём «классика».

В живописи Дали появляется всё больше христианских образов в мистической атмосфере, как, например, в его полотне «Христос Святого Иоанна Креста», где распятый Христос парит над Порт-Льигатом. Новым образом в его живописи стал рог носорога, подаренный ему фламандским поэтом Эммануэлем Лютеном, который стал появляться у него повсюду и в самых неожиданных формах^[52].

К наиболее выдающимся работам позднего Дали относится картина «Ловля тунца», в котором соединил множество разнообразных стилей современного искусства: от сюрреализма до поп-арта. В одном из поздних своих шедевров «Галлюциногенный тореадор» с многочисленными наслаивающимися друг на друга образами из прошлого Дали, он выразил, по его же словам, всего себя^[53].

В 1980 году в парижском Центре Помпиду прошла крупнейшая ретроспективная выставка работ Дали, где не было работ за прошедшие до неё 35 лет^[54].

Последние годы жизни Дали были омрачены смертью Галы в 1982 году. Он почти не писал тогда, а не добросовестное окружение подсовывало ему на подпись репродукции его работ, что сильно подорвало доверие к его наследию на долгие годы^[53]. Оно же использовало его в корыстных целях, превращая по словам Эдварда Джеймса в «профессионального трюкача». Ранее в 1950-х и 1970-х годах Дали сам написал «Дневник одного гения» и «Мою тайную жизнь», где многое из своего прошлого выдумал, «кретинизируя» по его же словам читателя^[54]. Дали умер 23 января 1989 года, до этого в 1988 году очень тяжело переболев гриппом^[54].

Сальвадор Дали — автор либретто и оформления балетов в хореографии Леонида Мясина для труппы Русский балет Монте-Карло Сержа Дэнема «Вакханалия» (музыка Р. Вагнера, 1939), «Лабиринт» на музыку Ф. Шуберта (1941), «Безумный Тристан» на музыку Р. Вагнера (1944)^[55].

В 1945 году в сотрудничестве с Уолтом Диснеем начал работу над мультипликационным фильмом «Destino». Производство тогда было отложено из-за финансовых проблем; The Walt Disney Company выпустила фильм на экраны в 2003 году.

В 1960-х снимался у Энди Уорхола в «Кинотестах».

Сальвадор Дали — автор дизайна упаковки Чупа-Чупса. Энрике Бернат назвал свою карамель «Чупсом», и сначала у неё было только семь вкусов: клубника, лимон, мята, апельсин, шоколад, кофе со сливками и клубника со сливками. Популярность «Чупса» росла, увеличивалось количество выпускаемой карамели, появлялись новые вкусы. Карамель уже не могла оставаться в изначальной скромной обёртке, нужно было придумать нечто оригинальное, чтобы «Чупс» узнавали все. Энрике Бернат обратился к Сальвадору Дали с просьбой нарисовать что-нибудь запоминающееся^[56]. Художник думал недолго и менее чем за час набросал ему картинку, где была изображена ромашка «Чупа-Чупс», которая в несколько изменённом виде сегодня узнаваема как эмблема «Чупа-Чупс» во всех уголках планеты. Отличием нового знака было и его местоположение: он находится не сбоку, а сверху конфетки.

• 1969—1979 — Коллекция Клота — серия из 44 бронзовых статуй, созданных художником в своём доме в Порт Лигат.

C 1965 года в главной столовой тюремного комплекса на острове Райкерс (США) на самом видном месте висел рисунок Дали, который тот написал как извинение заключённым за то, что не смог присутствовать у них на лекции по искусству. В 1981 году рисунок перевесили в холл «в целях сохранности», а в марте 2003 года его подменили подделкой, а оригинал украли. По этому делу предъявили обвинения четырём сотрудникам, трое из них признали себя виновными, четвёртый был оправдан, однако оригинал так и не удалось найти^[57][58].

В 2024 году житель Лондона нашёл в своём гараже гравюры Сальвадора Дали и пять литографий французского художника Тео Тобиасса. На работах Дали, подписанных рукой художника, изображена смесь преимущественно мифологических и аллегорических сцен. В 1970-х годах бывший хозяин дома купил гравюры на распродаже в лондонской галерее за 600 фунтов, но позже решил не вешать их у себя дома, а убрал на хранение. По оценкам экспертов, в настоящее время найденные работы Дали можно продать на аукционе примерно за 5000 фунтов.

В июле 2025 года газета The Guardian рассказала историю коллекционера из Великобритании, который случайным образом приобрёл оригинал редкой иллюстрации Сальвадора Дали. Рисунок под названием Vecchio Sultano («Старый султан»), иллюстрирующий сцену из арабских сказок «Тысяча и одна ночь», Дали написал в 1966 году с помощью акварельных красок и фломастера. Эксперты, подтвердившие подлинность покупки, оценили стоимость рисунка в 30 тыс. фунтов стерлингов, в то время как коллекционер купил его за 150 фунтов на гаражной распродаже^[59].

• Дневник одного гения = Journal D’un Genie / Сальвадор Дали. Перевод О. Г. Сокольник, Т. А. Ждан. — Попурри, 2012. — 336 с. — Тираж 5100. — ISBN 978-985-15-1619-9.
  • Дневник одного гения = Journal D’un Genie / Сальвадор Дали.— Азбука, Азбука-Аттикус, 2014. — 288 с. — Тираж 5000. — ISBN 978-5-389-08671-5.
• Моя тайная жизнь = La Vie Secrete De Salvador / Сальвадор Дали. Перевод Е. Г. Гендель. — Попурри, 2012. — 640 с. — Тираж 5100. — ISBN 978-985-15-1620-5.
• Мысли и анекдоты = Pensees et anecdotes / Сальвадор Дали. — Текст, 2010. — 176 с. — Тираж 3000. — ISBN 978-5-7516-0923-8.
• Сокрытые лица = Rostros Ocultos (Visages Caches / Hidden Faces) / Сальвадор Дали. Перевод Ш. Мартыновой. — Эксмо, 2014. — 512 с. — Тираж 7000. — ISBN 978-5-699-70849-9.