Мистраль (окс. mistral, прилагательное от слова «хозяин, мастер») — холодный северо-западныйветер, дующий с Севенн на средиземноморское побережье Франции в весенние месяцы и признанный настоящим бичом сельского хозяйства долины Роны и всего Прованса. Впрочем, именно он служит залогом безоблачной погоды, столь свойственной этому региону. В восточной части Лазурного берега действие мистраля намного слабее.
Мистраль образуется при встрече атлантического антициклона и североморского циклона и является разновидностью катабатического ветра (как и бора). Часто ветер настолько силён, что вырывает с корнем деревья. В любом случае, его постоянное влияние заметно и на одиноко растущих деревьях, которые зачастую наклонены к югу.
Упоминания в литературе
Список примеров в этой статье не основывается на авторитетных источниках, посвящённых непосредственно предмету статьи.
Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, а не отдельные элементы списка. В противном случае список примеров может быть удалён.
«Прибыл на лошади Юсуф, и после подобающих случаю приветствий мы отправились вдвоём обедать в беседку, откуда видно было море и где мы наслаждались лёгким ветерком, умерявшим великую жажду. Ветерок этот дует каждый день в один и тот же час и зовётся мистраль.»
Ледяная ночь, мистраль
(Он ещё не стих).
Вижу в окна блеск и даль
Гор, холмов нагих.
Золотой недвижный свет
До постели лег.
Никого в подлунной нет,
Только я да Бог.
Знает только он мою
Мертвую печаль,
Ту, что я от всех таю…
Холод, блеск, мистраль.
Фридрих Ницше написал стихотворение « К мистралю», которое, скорее всего, и имеет в виду Бунин в стихотворении «Ночь»:
Мистраль — ветер, туч застрельщик,
мути тать, небес метельщик
воющий, как ты мне мил!
Ты да я — два первых сына
недр одних, — удел единый
нам навеки рок судил…
«Вы ещё не нюхали мистраля? Бог мой, вот увидите. Мистраль, словно бич, обрушивается на город и не стихает двести дней в году. Если вы пытаетесь пройти по улице, мистраль швыряет вас, прижимая к стенам домов. Если вы в открытом поле, он валит вас с ног и вдавливает в землю. Он переворачивает вам все кишки, — вам уже кажется, что вот-вот всему конец, крышка. Я видел, как этот дьявольский ветер вырывает оконные рамы, выворачивает с корнями деревья, рушит изгороди, хлещет людей и животных так, что, того и гляди, разорвет их в клочья.» (Перевод Н. Банников, 1991)
Мирей Матьё в автобиографии «Моя судьба» описывает мистраль:
«Вскоре подул мистраль, который всё сметает на своём пути и безжалостно „заглатывает“ человеческие голоса. Я хорошо с ним знакома ещё с той поры, когда он пригвождал меня вместе с моим велосипедом к стене. Должно быть, он поклялся напомнить мне изречение „Нет пророка в своем отечестве“! Но я в свой черёд поклялась доказать обратное. Мистраль разбушевался вовсю. Пригибал деревья к земле, беспощадно трепал украшенный тремя ключами стяг фестиваля, уже развевавшийся над главной башней дворца. Хуже того: он грозил повалить железный каркас, на котором были закреплены прожекторы. Так что пришлось даже объявить перерыв, чтобы пожарные могли укрепить растяжки. Благодаря Жанине Рейс, благодаря её наставлениям я была уверена, что могу петь и при любом шквале. Так оно и вышло. Выйдя после перерыва на сцену, я сказала зрителям, которые по-прежнему сидели на своих местах: „Славно дует мистраль, не правда ли?!“»
Мистраль также дует и в Италии. Один из ранних рассказов У. Фолкнера, описывающий невероятную силу и власть женщины над всем сущим, сметающей, как и мистраль, всё на своём пути, так и называется «Мистраль». Дело происходит в Италии.
«Ветер начался на закате. Солнце коснулось горных вершин, бездонная голубизна неба потемнела, подёрнулась бутылочной зеленью, и только что едва видимые, размытые контуры горы, на которой стояла часовня с распятием и поблекшими, увядшими цветами, проступили резко очерченной чернью. И одновременно с этим потянул ветер: плотная и тугая стена воздуха с вкрапленными в неё льдистыми пылинками. Ветки деревьев упруго, без дрожи согнулись, словно придавленные тяжкой ладонью, а наша кровь стала стынуть, хотя мы все ещё шли, — мы остановились чуть позже, когда тропа превратилась в деревенскую, мощенную плитами улицу.» (Перевод Андрея Кистяковского)