Зва́тельный паде́ж, зва́тельная фо́рма, вокати́в (лат.vocativus) — особая форма имени (чаще всего существительного), используемая для идентификации объекта, к которому ведётся обращение. Название этой формы «падежом» условно, так как в строго грамматическом смысле звательная форма падежом не является[1].
Звательный падеж в индоевропейском праязыке имели только слова единственного числа (хотя в санскрите звательный падеж существует и для множественного числа) мужского и женского рода. Средний род, как потомок неодушевленного рода, звательного падежа иметь не мог. С самого начала индоевропеистики было отмечено, что праиндоевропейские формы звательного падежа в большинстве случаев имеют нулевое окончание и представляют собой чистую основу. У основ на *о и *а замечается также особое чередование последнего гласного основы: (греч. νύμφη — νύμφα!; Λύχο-ς — λύχε!). При этом характерное для основ на *о окончание звательного падежа -е, стало наиболее характерным и распространённым: только оно одно сохранилось из форм звательного падежа в латыни (lupus — lupe!), и оно же является наиболее распространённой, известной и частично сохранившейся в языковой памяти формой в русском языке («волче!»). Склонение на согласный особой звательной формы не имело. Но предполагается, что индоевропейский звательный падеж отличался также особой акцентуацией (ударение переносилось на первый слог: «о, мать!» = санскр. mâtar, греч. μήτερ)[3].
По новейшим исследованиям, звательный падеж в индоевропейском языке реконструируется следующим образом.
В праславянском языке звательный падеж имели существительные первых четырёх склонений; склонения на и.-е. смычный («матерь», «ягня») и и.-е. краткий u («камы», «ремы») звательной формы не имели. В склонениях на и.-е. долгий -*u- и на и.-е.-*i- звательная форма сохраняла форму индоевропейской основы («сыну!», «гости!»), в склонении на -*о- сохранялось древнее окончание -е («муже!», «старче!»). В целом в праславянском, а за ним древнерусском и старославянском звательный падеж образовывался следующим образом:
Древняя основа на *-ā-: -о — после твёрдого согласного, -е — после мягкого: «жено!», «сестро!», «душе!», «дѣвице!»
Древняя основа на *-о-: -е — после твёрдого согласного, -ю — после мягкого: «старче!», «отче!», «коню!», «Игорю!»
Древняя основа на *-u-: -у: «мёду!», «сыну!»
Древняя основа на *-i-: -и: «ночи!», «огни!», «Господи!»
В процессе словоизменения происходило чередование согласных по первой палатализации: к — ч («человѣкъ» — «человѣче»), г — ж («богъ» — «боже», «другъ» — «друже»), x — ш («влахъ» — «влаше»).
Звательный падеж начинает отмирать достаточно рано: уже в Остромировом евангелии (XI век) зафиксировано его смешение с именительным. Как показывают берестяные грамоты, в XIV—XV вв. он сохранялся исключительно как форма уважительного обращения к лицам более высокого социального ранга: «господине!», «госпоже!», «княже!», «брате!», «отче!» К середине XVI в. он окончательно исчез из живой речи, оставшись только в формах обращения к церковнослужителям («отче!», «владыко!»)[7]. До 1918 года звательный падеж формально числился в грамматиках как седьмой падеж русского языка. В наше время утрата представления о звательном падеже приводит к тому, что в живой речи архаические формы звательного падежа нередко употребляют в качестве именительного: «мне вчера отче сказал»; «владыко Досифей произнёс проповедь». Это вызывает возмущение ревнителей чистоты языка, призывающих вовсе отказаться от звательных форм[7].
В современном русском языке существует в виде нескольких архаизмов, по большей части входящих в состав фразеологических оборотов и других речевых формул либо перешедшие в разряд междометий («бо́же», «созда́телю», «го́споди», «Иису́се», «Христе́», «влады́ко», «митрополи́те», «ста́рче», «о́тче», «сы́не», «бра́те», «дру́же», «кня́же», «челове́че» и другие). Иногда встречается в литературе либо в целях архаизации («…чего тебе надобно, старче?» — Пушкин), либо в цитатах из церковнославянских текстов и молитв («Царю́ небесный, спаси меня…» — Лермонтов), либо для «украинизации» речи героев-украинцев («А поворотись-ка, сынку!» — Гоголь; «Ты откуда, человече?» — Багрицкий). Однако регулярное и нормативное употребление этой грамматической формы в церковнославянском языке, являющемся официальным языком богослужения в Русской православной церкви, а также появление таковых в новых религиозных текстах на русском языке в том числе (службы, акафисты, молитвы, тропари новопрославленным святым) влияет на речь современных православных верующих, в связи с чем можно отметить активизацию архаической звательной формы[8]. Анализ современных гимнографических текстов, написанных на русском языке, свидетельствует о том, что звательная форма последовательно употребляется при обращении, нарушая грамматическую норму, но сохраняя традицию. Причём, в старозвательной форме употребляются не только имена собственные, но и неодушевленные имена нарицательные, такие как «стено́», «пра́вило», «о́бразе», «защи́то», «реко́», «трапе́зо», «похвало́», «сто́лпе», «лампа́до», «ка́мене», «ни́во», «мо́сте» и другие.
В то же время иногда под «современным звательным падежом» (или «новозвательным») понимаются словоформы с нулевым окончанием существительных первого склонения, как «Миш», «Лен», «Тань», «Марин», «Танюш», «Ванюш», «бабуль», «мам», «пап» и т. п., то есть совпадающие по форме со склонением множественного числа родительного падежа. Статус данной формы слова пока остаётся предметом споров учёных: часть склоняется[9][10] к выделению подобной формы в отдельную грамматическую категорию, часть же выступает против.
В украинской грамматике звательный падеж (кличний відмінок, ранее — клична форма) сохранился для первого, второго и третьего склонений.
В первом склонении используются окончания -о, -е, -є, -ю: «мама» — «мамо», «земля» — «земле», «Марія» — «Маріє», «бабуся» — «бабусю».
Во втором склонении используются окончания -у, -ю, -е: «батько» — «батьку», «Андрій» — «Андрію», «Дмитро» — «Дмитре».
В третьем склонении используется окончание -е: «ніч» — «ноче». Однако существительные третьего склонения обычно являются неодушевлёнными и нечасто используются в звательном падеже.
Слово «пан» (господин) имеет звательный падеж и в И. п. множественного числа — «панове», что соответствует русскому обращению «господа». Заимствована форма из польского языка и является именем существительным в Им. п. и мн. ч. от pan — panowie. Остальные формы звательного падежа множественного числа на -ове, восходящие к архаической основе на *-ŭ (сватове, свекрове) или образованные по аналогии (сестрове, братове), неупотребительны, изредка встречаясь в поэтической и торжественной речи.
Обычно в современном белорусском языке (официальном варианте) не выделяется отдельного звательного падежа. В художественной литературе (например, у Короткевича) звательный падеж сохранился[11].
Сторонники «классического» варианта белорусского языка (тарашкевицы), наоборот, обычно подчёркивают звательный падеж как отличительную черту белорусского языка от русского.
В польском языке звательный падеж (wołacz) сохранился для всех существительных мужского и женского рода единственного числа. Однако в реальном современном языковом узусе, особенно в устной речи, он отмирает и зачастую используется только в застывших фразеологизмах. Вместе с тем, в официальной деловой переписке он сохраняется как признак уважения к партнеру, что является прямой аналогией с ограниченным использованием вокатива в русском языке XIV—XV вв.
Первое склонение (мужской род, в именительном падеже оканчиваются на согласный), по твёрдому варианту оканчивается на -'e, со смягчением и/или чередованием конечного согласного основы: chłop — chłopie!, naród — narodzie!, autor — autorze! (исключения: dom — domu!, syn — synu!, dziad — dziadu!, то есть главным образом слова бывшего склонения с и.-е. основой на долгий u). Подобное же окончание наблюдается у слов с основой на -ec, например chłopiec — chłopcze!. Если конечный звук основы мягкий, заднеязычный (-k, -g, -ch) или отвердевший (-rz, -cz и т. д.) — окончание -u: koń — koniu!, robotnik — robotniku!, patałach — patałachu!, piekarz — piekarzu! (исключение: Bóg — Boże!).
Второе склонение состоит из существительных среднего рода и потому особой формы вокатива не имеет.
Третье склонение (мужской род на -a, -o, женский род на -a, -i) обычно -o: żona — żono!, poeta — poeto!; ласкательные формы — -u, например, babcia — babciu!, Kasia — Kasiu!; формы с окончанием -i особой формы не имеют, например, pani!, gospodyni!.
Четвёртое склонение (женский род, в именительном падеже оканчиваются на согласный) оканчиваются на -i: krew — krwi!.
Как и в современном русском языке, звательный падеж не используется в словенском и словацком языках, за исключением ряда устойчивых и частично устаревших фразеологизмов.
В латышском языке звательный падеж важно запоминать для I, II, III и IV склонений[12]:
Падеж
I скл.
II скл.
III скл.
IV скл.
И.
-s
-is
-us
-a
Зв.
-∅!
-i!
- u!
-∅!
Например:
Падеж
I скл.
II скл.
III скл.
IV скл.
Им. п.
Skolnieks
Kaķis
Edžus
Sieva
Зв. п.
Skolniek!
Kaķi!
Edžu!
Siev!
Перевод
«Школьник»
«Кот»
«Эджус» (имя)
«Жена»
Для V, VI скл. звательный падеж образуется только тогда, когда в слове есть уменьшительно-ласкательный суффикс, при его образовании отбрасывается окончание. Например: Ilze — Ilzīte — Ilzīt!, zivs — zivtiņa — zivtiņ!
В латыни звательный падеж (casus vocatīvus) существительных совпадает с именительным во всех случаях, кроме одного: если существительное второго склонения единственного числа в И. п. оканчивается на -us, то в звательном падеже оно будет оканчиваться на -e: И. п. «barbarus» (варвар) — Зв. п. «barbare». При этом если основа существительного оканчивается на -i (то есть существительное оканчивается на -ius), то в звательном падеже оно имеет нулевое окончание: И. п. «Demetrius», Зв. п. «Demetri».
↑Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 212.
↑ 12Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. — М.: УРСС, 2002. — С. 188.
↑Beekes R. S. P. Comparative Indo-European linguistics: an introduction. — Amsterdam — Philadelphia: John Benjamin’s Publishing Company, 2011. — P. 203.