Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 6 апреля 2023 года; проверки требует 1 правка.
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 6 апреля 2023 года; проверки требует 1 правка.
Повествование ведёт 30-летний француз, живущий в колониальном Алжире. Имя его остаётся неизвестным, но фамилия вскользь упоминается — Мерсо. Описаны три ключевых события в его жизни — смерть матери, убийство местного жителя и суд, а также краткие отношения с девушкой.
На суде Мерсо правдиво заявляет, что спустил курок пистолета «из-за солнца», чем вызывает в зале смех. На присяжных производит наибольшее впечатление свидетельство о том, что Мерсо не плакал на похоронах своей матери, следовательно, человек он жестокосердный и не достойный того, чтобы жить.
В последней главе книги в камеру приговорённого к смертной казни Мерсо приходит священник, чтобы пробудить в нём веру в Бога. Наотрез отказываясь разделять «иллюзии загробной жизни», рассказчик впервые выходит из полусонного равновесия и впадает в неистовство.
В «Постороннем» принято видеть творческий манифест Камю, его проповедь абсолютной свободы. Человеческое существование представлено в повести как цепочка случайностей, практически не зависящих от воли субъекта, который приспосабливается, как может, к предлагаемым условиям. Книга пропитана африканским солнцем, которое и выступает подлинным убийцей: вменяемое Мерсо преступление вызвано случайной игрой света и солнца у него в глазах.
Камю говорил, что его одинокий герой предпочитает вести частную жизнь, не чуждую чувственных наслаждений, на закраинках общества. Он влюблён в солнце и не выносит теней[2]. Не желая пускать пыль в глаза присяжным, Мерсо соглашается умереть за правду: «единственный Христос, которого мы заслуживаем»[3].
Как-то Камю выразил идею книги в парадоксальной форме: «В нашем обществе любой, кто не плачет на похоронах матери, рискует быть приговорённым к смерти»[2].
Повесть написана от первого лица короткими ясными фразами в прошедшем времени. Читатель взирает на события глазами Мерсо и по этой причине отождествляет себя с ним.
Сухим бесстрастным слогом, которому после Второй мировой войны подражали многие писатели как во Франции, так и за её пределами, Камю, по мнению некоторых специалистов, обязан писателям «потерянного поколения», прежде всего Эрнесту Хемингуэю[4]. Литературоведы характеризовали неизбежное, словно в древнегреческой трагедии, развёртывание действия как «новый классицизм»[5], отмечали «рациональный, холодноватый, дисциплинированный слог» начинающего автора[6].
На русский язык роман переводился по меньшей мере трижды: Георгием Адамовичем в 1966 году («Незнакомец»), Норой Галь в 1968 году («Посторонний») и Наталией Немчиновой в 1969 году («Посторонний»).[7] Литературовед Юлиана Яхнина, сравнивая, в первую очередь переводы Галь и Немчиновой, отмечает сжатый текст и упругость фраз в переводе Галь, и напевность, широту и синтаксическую полноту перевода Немчиновой. Галь старается «по возможности экономить слова, избегать определений, споря в лаконизме с самим автором»[7], в то время как Немчинова стремится «к уточнению, детализации, расширению фразы»[7]. Согласно Яхниной, «образ главного героя прочтён двумя переводчиками совершенно по-разному. Мерсо Немчиновой — человек далеко не выключенный из сферы человеческого общения … интеллигент, по манере чувствовать, по манере оценивать окружающих»[7], в то время как Мерсо, встающий со страниц прозы Галь, «не приукрашивает своих чувств, не делает попытки что-нибудь объяснить и оправдать»[7]. Вариант Адамовича, по Яхниной, эклектичен, лишён цельности и единства, словарь его наивен, а ритм неровен.